я строю маленькое счастье
из крика чаек и говна
всё тех же чаек так как больше
здесь бог не создал ничего
глеб свой портрет порвал на части
и склеил так что он теперь
чуть чуть похож на бреда пита
и очень сильно на отца
олег всегда хотел собаку
отец ему не разрешал
тогда олег привёл оксану
вот сука говорит отец
японские городовые
не напиваются в гавно
они седины не позорят
своих японых матерей
ты продержись ещё немного
под белым солнцем каракум
я в термовещмешке пингвина
тебе прохладного несу
теперь я умер не на шутку
бесповоротно плачь не плачь
и запах жареной картошки
меня не сможет воскресить
от мендельсона до шопена
есть промежуток небольшой
в начале музыка играет
играет музыка в конце
ацетиленовую лампу
тебе любимая куплю
пусть светится и выделяет
целительный ацетилен
бежит оксана из спортклуба
худая волосы назад
скорей скорей скорей вприпрыжку
и тут оксану понесло
верзила сын к отцу приходит
и говорит а вот теперь
послушай что такое плохо
и что такое хорошо
бежит хирург рукою машет
кричит пришейте вон тому
он пианист ему нужнее
а остальные подождут
хочу как лермонтов уехать
по долгу службы на кавказ
там убивать и быть убитым
в бою за город кисловодск
беззубый принц и сивый мерин
бредут по миру не спеша
и ставят галочки в блокноте
не дождалась не дождалась
войне конец суровый маршал
рыдает не скрывая слёз
солдаты каски поснимали
все знали он её любил
во сне к аркадию приходит
оксана бывшая жена
и гладит бывшею рукою
его по бывшей голове
а ты что знаешь о коровах
спросил меня седой пастух
и показал мне под рубашкой
шестнадцать дырок от рогов
слизнуть икринки с чайной ложки
катать задумчиво во рту
и оказавшиеся в центре
о нёбо лопать языком
всё сложно написала ольга
капслоком в статусе в вэ ка
и в сетчатых чулках с наганом
ушла в слезах в седую ночь
как погромыхивает слышишь
так погромыхивает лишь
когда еще не громыхнуло
но громыхнет наверняка
у каждой девочки в косичках
должна быть прядь седых волос
как предисловие к роману
про маленькую девочку
аркадий по ночному небу
разгуливает босиком
и собирает сны и звезды
в прозрачный мусорный пакет
внезапно наступила осень
и в тусклом свете фонарей
прохладный ветерок уносит
твоё ненужное люблю
она так долго на причале
в слезах махала нам платком
что мы на рейде бросив якорь
решили выяснить кому
оксана села на диету
и подсадила зульфию
осунулись и потускнели
уже не в силах соскочить
а где здесь можно вымыть ноги
спросил маресьев у ребят
и поплотней прижал два свёртка
к медалям на своей груди
я так стоял на табурете
что гости позабыв про стих
не отрывая глаз смотрели
на неподвижного меня
во мне уже убит любовник
уборщик повар и отец
кого еще убьешь оксана
своею критикой кого
глеб в афанасия влюбился
накрасил ногти на ногах
надел носки чтоб афанасий
не догадался ни о чём
вернувшемуся с вахты другу
кричу в лицо не дождалась
а он смеётся обнимает
и говорит привет трезор
уйти туда где понимают
туда где счастье и любовь
туда где ярко светит солнце
тринадцать месяцев в году