на званом царственном приеме
случился хаос и разврат
прикинулся простым маркизом
де сад
летят вращаясь сквозь пространство
свинца горячих девять грамм
а сзади шлейф из красных капель
и грязнобелых крупных брызг
там за гаражами
в сумрак от бычья
молча убегаю
и пока ничья
мне аист притащил котёнка
я девять месяцев ждала
вязала синие пинетки
надеялась что будет сын
так вышло у сестры игната
есть некто чмо и нету брата
олег по склону фудзиямы
спешит торопится наверх
и звонкий под ево ногами
улиток раздаётся хруст
старый год но новый
и наоборот
этот календарь нам
постоянно врёт
телефон молчит а
позвони ка мне
дай распространиться
радиоволне
том павича горит в камине
я на разделочной доске
серпом рыб потрошу молчащих
на ныне мёртвых языках
олег давно работал в банке
по правде говоря устал
наверх по стенкам выбираться
и на виду справлять нужду
на небе облако сложилось
в портрет твой милый и простой
а потом снова разложилось
в гигантский с родинкою член
на розовом лице семёна
цвели и радость и восторг
но превалировало счастье
по площади цветения
легко могла у родиона
топор старушка отобрать
но за спиной стояла роди
на мать
горный склон нетронут
словно чистый лист
лишь внизу автограф
бывший альпинист
в телесериалах
вездесущий инь
будоражит душу
главных героинь
сижу я перед монитором
смотрю на всякую хуню
а могбы на бали в шезлонге
сидеть смотреть на море в даль
мой сыночек как за
каменной стеной
защищён ухожен
будет за женой
илья кусочек токамака
купил жене заместо мака
что вчерашней ночью
стали мы на ты
ничего не значит
кроме темноты
постой латать меня механик
я выработал свой ресурс
бежать не в силах от судьбы и
от птурс
о чудный берег камни скалы
о шум волны с морским песком
об это всё я и ушибся
виском
когда сотрудничали с дарьей
сначала преломили хлеб
а через две недели стулом
я проломила ей башку
давайте будем жить обычно
не надо этих ярких чувств
поступков мыслей слов кого вы
хотите этим удивить
за такое выпью
виски с тоником
выпал снег и город
стал дальтоником
в окно открытое шаинский
влетел с весенним ветерком
аркадий палыч зачарован
ланцетом звонко в такт стучит
болело горло и хотелось
мне чем нибудь себя убить
и я решила сигарета
для этой цели подойдёт
Зловонье блуду не помеха
То наш семейный афоризм
глеб супругой брошен
за набор грехов
и заброшен музой
в произвол стихов
я жизнь просрал кричит аркадий
а мог бы космонавтом стать
а мимо в красочном скафандре
проходит юлья пересильд
кусочек скумбрии смакуя
смотрю как входит новый гость
а в горле крик застрял счастливый
и кость