в экспрессе из москвы на питер
сидит разумный крокодил
сидит мутантом на коленях
везёт с собой аккордеон
везувий этна кракатау
долой дешёвые понты
вы лишь конфорки литосферной
плиты
валентин по пояс
угодил в гавно
но наполовину
чистый всё равно
то что раз в году лишь
день рождения
не приносит в сорок
огорчения
вы б не царапали мне спину
а то жена прибьёт как псину
что ж молодым у нас дорога
прораб задумчиво изрёк
и я был откомандирован
в ларёк
лишь вата в сердце у мальвины
почувствует любви подъём
а буратино в тонких чувствах
пень пнём
зухра приходит в дом к олегу
кокошник красный сарафан
коса до пояса и лапти
ты дура говорит олег
три года с ричардом крутила
с жан жаком два с хуаном год
сейчас кручу с вениамином
компот
я не отдам вам свой бумажник
он пуст но очень дорог мне
в нем запах денег сохранился
на дне
вернувшись из командировки
с трудом переступил порог
то чемодан в косяк упрётся
то рог
победоносный македонский
вошол в захваченный милет
и не помиловал ни женщин
ни нет
моё зелёное ведёрко
мне нравилось до той поры
пока наташке не купили
вместительней и зеленей
олег работе отдавался
без перерыва много лет
но кончить с ней ему ни разу
увы и ах не удалось
подари мне бабу
дедушка мороз
обнимать устал я
талии берёз
свадебный фотограф
пишет мне привет
фотки будут в среду
через десять лет
повсюду спешка нервотрёпка
вся жизнь сплошная суета
а я планирую спокойно
с моста
я спрячусь дома от болезней
от дел от близких от дождя
не ждя что кто то пожалеет
нет ждя
дрессировщик знает
все повадки льва
как свои пять пальцев
а точнее два
никогда не думал
что скажу илье
ты такой красивый
в кружевном белье
олег на цыпочках приносит
любимой женщине в постель
отличный колумбийский кофе
в холщовых десяти мешках
чтоб заснуть сегодня
я считал что мог
чай крупу картошку
сахарный песок
я разминулся с паровозом
всего на несколько минут
стою на рельсах удрученный
и тут
василий тоже той клубники
съесть мог бы целое ведро
но под футбол и только с пивом
и чтоб по вкусу как тарань
хочу рассказать вам немного о том
как мы повстречались на свете
а как мы любили расскажут потом
дети
мне мало уже водосточной трубы
когда я играю ноктюрны
ищу для раскатанной флейтой губы
урны
никто не даст нам избавленья
ни царь ни бог и ни герой
добьемся удовлетворенья
рукой
мельчают боги и герои
в постолимпийских временах
у зевса молнию заело
в штанах
оттепель настанет
смерти вопреки
сквозь туман уходят
ввысь снеговики
в арт галерее маринистов
на всех картинах океан
под ними пишет айвазовский
баян