день сон часы нора паденье
мастей безумная гурьба
и ощупью в карманах части
гриба
непривередливый геннадий
всю жизнь прожил с одной рукой
вторая есть но он не знает
на кой
оксана спорит с королёвым
расчётов каверзных из-за
а у того с орбиты сходят
глаза
на мой вопрос зайдешь на кофе
глазами хлопает айгюль
воображенья ль не хватает
айкью ль
на глубине живут омары
где множество укромных ям
в одной из них творил великий
хайям
я с самой школы не писала
ни разу точечки над ё
нö всё жё зäбрäлä прüрöдä
свöё
дым от погасшей сигареты
висит прозрачным полотном
а ты ушла тихонько скрипнув
окном
а мне плацкартный в копенгаген
в один конец на два лица
одно моё другое тени
отца
домой скорее к внукам к деткам
в объятия родной жены
назад смотать бы километры
войны
красивый толстый и весёлый
лежит тюлень на берегу
я не тюлень но точно так же
могу
пробыв мечтателем всё детство
я метрах торможу в двухстах
от мира где всего добился
всем став
алёшу наградили грыжей
семья работа и года
за что я что тут самый рыжий
ах да
гагарин гречко белка стрелка
ко мне приходят по ночам
пойду пожалуй и отдамся
врачам
сегодня напекла бы внучка
блинов собрав всех за столом
но я погиб в семнадцать в сорок
втором
ведь есть же есть на этом свете
среди отстоя и какья
наипрекраснейшие люди
как я
вот цирк выходит шпрехшталмейстер
и логопеды как в бреду
беззвучно шепчут что-то в первом
ряду
она была такою стервой
такою вредною была
и даже сексом занималась
со зла
зачем ты в наш колхоз приехал
и объявил что агроном
зачем скрестил редис и брюкву
с пшеном
я не хочу кричал младенец
и рвал в яслях пучки травы
валхвы пазорные не буду
валхвы
я так люблю при виде члена
литературного жюри
кричать давай ка не стесняйся
жури
олег проснулся в странном месте
среди досок и темноты
за стенкой вяло копошились
кроты
я чуть сама не офигела
по счастью рядом был гийом
и мы немного офигели
вдвоём
ура ты скоро станешь папой
приходит весточка в жэжэ
еще и папой я же мама
уже
вот третья от звезды планета
там воздух и вода учти
еще есть жизнь она разумна
почти
костлявая идёт с опушки
на опустевшее шоссе
с сашеприманивальной сушкой
в косе
пусть кляп во рту в оковах руки
но я свободу прокляну
живя у собственных иллюзий
в плену
весна прошла настолько лёгкой
походкой мимо городов
что на снегу не видно даже
следов
она кроила фалды фрака
материал едва шуршал
я поцелуями покрою
мешал
мы приютили музыканта
он был нетрезв но очень мил
и блюзы тихо и олдово
скулил
ждала я принца терпеливо
он плыл ко мне издалека
с восточной стороны залива
катка