дождь шумит стирая
небо из овчин
в лужах собирая
пену капучин
стоя на эльбрусе
трону облака
если разрешит он
и не даст пинка
наколи мне кольщик
в мыслях пустоту
глянем как природа
вытерпит тату
ледяное сердце
огненный мотор
от таких придурков
по утрам затор
оплатив трамвайчик
остановки три
ехал и мой зайчик
умирал внутри
тихо в райских кущах
дерево росло
а на ветках зрело
яблочное зло
я сама! сказала
стенькина княжна
не нужна тебе я
значит не нужна
внеземную гостью
жду я на обед
в супе астероид
в рюмках лунный свет
злобно у селёдки
шубу отбери
так чтоб у жены всё
замерло внутри
нету лыж у печки
нет и снежных карт
я уже домашний
а не дикий бард
трудно окрылённо
бегать по росе
неопохмелённой
женщине грозе
на урале свёкла
а в москве свекла
на урале дала
а в москве дала
осознал недавно
молодость прошла
разлюбил тусовки
баб и зеркала
бог послал бабосы
на италию
возвращайте осы
срочно талию
забирайте деньги
мне они на кой
лучшие подарки
тишина покой
свят был страстотерпец
кроткий дормидонт
он простил соседям
годовой ремонт
ливень солнце ливень
в средней полосе
климат как в тайланде
или в туапсе
на вечернем небе
звёзд златая взвесь
на воде и хлебе
буду жить отднесь
с голоду опухнуть
шансы есть всегда
осень грусть и грузди
так себе еда
выпал дом казённый
только не пойму
в здравницу мне ехать
или же в тюрьму
где ты живописец
будь моим дегой
обниму за шею
я тебя ногой
я на марс готова
завтра полететь
в ранце тюбик плова
плюшевый медведь
к старости не каждый
человек готов
любе вот осталось
тридцать семь котов
заказал акакий
на озон шинель
девять с половиной
ждать её недель
сели с дедморозом
говорить за жись
он поморщась выпил
и сказал держись
пять минут до лета
пальцем на окне
я пишу и холод
сводит руку мне
научу в процессе
адаптации
после жить как будто
до кастрации
в конкурсной программе
спать храпеть реветь
софочку обгонит
разве что медведь
если до ближайшей
урны семь шагов
брось окурок мимо
наживи врагов
широки просторы
реки и поля
тля на вербе пела
жалобно скуля