глеб широко расставив руки
изображал аэроплан
а люди думали стекольщик
несет домой своё стекло
мороз и солнце ну а хуле
тут вам не турция в июле
меня уволили за взятки
а так то резюме в порядке
за очагом в каморке карло
семнадцать женщин и мужчин
и дробный стук китайских швейных
машин
обезвредить бомбу
так легко с утра
синий или красный
синий или кра
на ногах мизинцы
для того малы
чтобы легче биться
ими об углы
прощай и я проглочен лифтом
и выплюнут через подъезд
и лишь окно твоей квартиры
шептало вслед не уходи
а если ты ещё не начал
употреблять отборный мат
то ты пока не настоящий
и не сложившийся поэт
под лаской плюшевого пледа
провёл аркадий это лето
я жырная спросила зоя
олег ответил вовсе нет
и смазал ею сковородку
и вкусных блинчиков напёк
есть большая тайна
поделюсь ка ей
под покровом ночи
колбаса вкусней
тонкий лед на пляже
пальмы в серебре
снова мне по блату
дали отпуск в бре
помолвка получилась бурной
она промолвила дебил
он молвил сука и букетом
избил
попов у вас не сочиненье
а просто куча разных букв
что в видимом диапазоне
что в укв
когда мы вышли из пустыни
питаясь лишь одной мацой
наткнулись на скрижали с текстом
жив цой
леонид с натуры
пишет голых баб
так он может сиськи
посмотреть хотя б
из под одеялы
чуть дрожа нага
холодна как осень
вылезла нога
досадно знаете ли други
когда в мороз в стакане спирт
вдруг превращяют не спросяся
в пускай хорошее вино
роман с сотрудницей оксаной
зачем-то сам себя завёл
курс восемь лекций по искусству
мне после них не быть тупой
изысканно уйду как леди
в запой
олег под звуки мендельсона
ритмично дёргает ногой
потом рукой и вот не могут
кольцо олегу нацепить
я не танцую шепчет петя
трясясь от страха и вины
но отрывается с фрагментом
стены
уже на финише мудило
взяло меня опередило
к жизни вкус казалось
только обрели
как по крышке гроба
слышен стук земли
кажется работать
я уже отвык
унесите брёвна
дайте броневик
лежат прошиты нитью белой
дела давно минувших дней
антон сидел в костюме хуя
был новогодний карнавал
и там где надо и не надо
вставал
мне показалось будто тени
сгустились становясь плотней
и вот уже я вижу тени
теней
антон похмельем не страдает
антон не пьёт четвёртый день
не говорит стихов не пишет
не ест не дышит не живёт
я ноги полощу бездумно
в кильватерной струе луны
её края над горизонтом
видны