в твоей загадочной фигуре
ещё открылась сторона
неравнобедренною стала
она
зухре чтоб только не достаться
олег играет в паралич
уже семь лет но ты попробуй
уличь
был дитем заката
розовый фламинг
по утру проснулся
синеньким пингвинг
теперь премудрая оксана
берёт вперёд за полчаса на
ты желай поменьше
мне спокойных ночь
я разок в неделю
не поспать не прочь
его лошадка снег почуя
вот с этой строчки прям торчу я
не могу по лету
я сдержать слезы
между рам увидев
трупик стрекозы
ворона белая подруга
поёт тихонько лет ит би
как окончил школу
сам я не пойму
лишь каштанку помню
и ещё му му
жёлтый лист унылый
выстлал весь погост
на веревки с мылом
возрастает спрос
прочол на днях за жызнь в газете
за год так семьдесят шестой
и потянуло в этот самый
застой
кишка тонка зато прямая
сказал проктолог глядя в зад
топологически вы бублик
в вас можно выстрелить насквозь
я щас вот этими руками
верну тебя обратно к маме
в тетради жизни осень листьев
и по шагреневой озноб
страницы ветром вырывает
из скоб
стемнеет скоро в графском парке
не различишь без фонаря
не то там лилия не то я
коря
кошмарит шарикова ночью
отмщенья ангел куклачёв
под безразличьем нафталина
в шкафу угасла ля бемоль
мы обвязали изолентой
преподавателя изо
за рта пренеприятный запах
изо
При чем здесь свастика, Шикльгрубер?
Что за компот из сверх-идей?
А руны, руны то на что Вам?
Злодей...
у нас всё будет добровольно
решили мы и с той поры
ты добровольно мне не пишешь
и добровольно не звонишь
с неслышным вздохом прикрываю
тугие занавеси век
и засыпаю улыбаясь
навек
бывает нужно очень мало
закрыть глаза и помолчать
не чувствуя и не решая
здесь это называют сон
ты невменяема сегодня
талдычишь только не в меня
пустых писак и графоманов
не экономящих слова
сошлём в лаконию вначале
сперва
теснота и в крышку
бьёшься головой
ты скажи спасибо
что ещё живой
директор умчался в просторы жанейр
а я как директора врио
его так некстати зашедшей жене
ври о
я стал бы капельку добрее
уехав в отпуск чуть кипрее
я прожить один бы
тоже смог в лесу
если б ты носила
хлеб и колбасу
олег на солнце испарился
ещё в июльскую жару
и белым снегом с чемоданом
оксане выпал в ноябре
куда полез на стол обутым
я между прочим баб ебу там