семён прожил четыре года
потом ещё семнадцать лет
потом тринадцать с половиной
затем одиннадцать ещё
многих море синее
ласковой волной
лишь прохлада белого
для меня одной
борща в столовой не хватило
в конструкторском бюро сухой
и наблюдаются проблемы
с ухой
иван стоит по пояс голый
в цветущем папоротнике
на нём цветастый польский батник
парик зеркальные очки
своё лицо направил к солнцу
пытался удержаться но
не удержался и от сердца
вверх и вперед летит рука
геннадий вышел на опушку
и тут внезапно полилось
геннадий к озеру скорее
но там внезапно поликарп
не помню точно что в футболе
гоняют шваброю по льду
но пиво пить в спортивном баре
приду
разгуляйтесь ноги
раззудись плечо
в августе с грибами
ох как горячо
в гостях у игоря крутого
сидит шаинский за столом
а на столе вино в бокалах
и томик пушкина раскрыт
с истошным криком ай кен ду ит
вот-вот волк дом ниф-нифа сдует
сколько унитазов
сталь фаянс и медь
срать в четыре жопы
надо прям уметь
зухра гнала дурные мысли
лениво вяло так от мух
отмахиваются а после
липучку вешают и всё
московское сторожевое
облаяло меня в фойе
но я московское стороже
вое
бетховен от настойки клюквы
и баха спросит а не глюк вы
я ввязала в свитер
за петлёй петлю
каждую мурашку
каждую соплю
я захожу за угол дома
и становлюсь мужчиной там
выглядываю и киваю
девчонкам своего двора
поймав марлина в унитазе
так и не вынул не пролазит
в багажник транспортного средства
хорошый шкаф не поместить
давай его привяжем сзади
и по дороге повезём
Самый красивый мусор это
Наш участковый Иванов
никогда не буду
женщин огорчать
дёргая косички
подпись и печать
об аннулированьи пенсий
готовим кесарев указ
а то толпятся панимаеш
у касс
наконец то дождик
капли ртом ловю
до чего ж приятно
это дежавю
муму лежит в придонном иле
зато не в сирии в игиле
я пятно на солнце
кратер на луне
дорогая помни
всё же обо мне
влетел с утра к нему мужчина
ну карлсон вылитый че спишь
спросил его в и стал служивым
малыш
любил дразнить я паровозы
туту туту туту туту
пока не получил вагоном
по рту
придумал крикнул иннокентий
тащи сюда железный лом
давай проделаем в нем дырку
и мелодично посвистим
займите мне немного смерти
я обещаю я отдам
смеясь кричал исус евреям
на незнакомом языке
я папа царственной тамары
ей недосуг что с дочки взять
а впрочем видимся мы часто
раз в зять
в сень забился чтобы
не топтали мы
беленький зачаток
будущей зимы