ой любо любо братцы любо
ой любо любо братцы жыть
так пьяная орала в баре
нежыть
аркадий две корзины секса
набрал в лесу за окружной
принес оксане вот оксана
законсервируй на потом
горшки и газеты дырявый ушат
уборка кипит на балконе
и с топотом здесь поваляться спешат
кони
игривая ночь в покрывале небес
средь множества дивных поклонниц
опять искушает чредой меня бес
сонниц
в себе философские мысли храня
не так уж просты артишоки
и часто их суть повергает меня
в шоки
бродячих артистов лихая война
пацаки и прочие глюки
но я ж на земле или всё таки на
плюке
в разлуках с тобой умирает душа
мы видимся реже и реже
так хилеры запросто грудь без ножа
режут
в кладовке шорох маты стоны
там папа ищет сапоги
и чёрт с открытым переломом
ноги
мозолистое тело мозга
натёрто мыслями о сне
подпледном мире титикаке
весне
нарушен порядок в постели моей
преступно красивой гетерой
и я пригрозил обнимательной ей
мерой
он восемь раз был послан на хуй
но возвратился только семь
в последний раз решил остаться
совсем
ворчит жена аменхотепа
пора б уже и сдохнуть вам
ждёт пирамида вас и сварен
бальзам
да што нам ихня белоснежка
семь гномов это все хуйня
у софьи вон мильон терзаний
и чацкий под окном кричит
у зои кончилось терпенье
но если б игорь не пришол
никто бы так и не заметил
отсутствия терпения
как много девушек хороших
я в этой жизни не имел
и каждый вечер сразу станет
и не ложится хоть отрежь
седая мать в ночи бежала
стремглав с колонии домой
но вдруг в лице переменилась
и развернувшись побрела
сегодня муза посетила
с подносом полным пирожков
но где моя вставная челюсть
видать оставил в астане
мы сетонисты томпсонисты
нас всюду гонят потому
что мы животных любим в смысле
который непонятен им
да всё мы можем и ноктюрны
на флейте водосточных труб
и спрятать до прихода мамы
твой труп
на пляже с застывшей в глазёнках тоской
лежит оттопыря животик
чернявый и скользкий обычный морской
готик
салун и перекати поле
японец в белом кимоно
попался в кадыр из другого
кино
не плачьте мадам перемены грядут
и ждите у моря погоды
супруг ваш вернётся но годы пройдут
годы
когда я стану дирижаблем
мечтает шарик надувной
я ввысь взлечу над облаками
и станет шариком земля
чу гдето шаги слышу шорох одежд
и музыку женского смеха
а смерть комментирует это надежд
эхо
она расстелила каменьев ковры
и жизнью прельстила безбедной
остался шахтёр под завалом горы
медной
немое кино замерцало вдали
плывёт по щекам твоим ретушь
а вещи в углу превращались в пыли
в ветошь
как будто всю жизнь на перроне стою
но ждать мне недолго осталось
и я наконец таки встречу свою
старость
вот я например разгоняю воров
что шастают здесь по люцерне
коллега по сути вон тех докторов
в церне
оксана к старости махнула
рукой на подиум и шест
конешно не ахти поступок
но жест
листва облетает как в хокку басё
закат расслоился пирожным
с тобой хоросё даже если и всё
сложно