из кабинета психиатра
выходит пациент влача
с собой какието фрагменты
врача
екатерина хлещет виски
сережа пьет один компот
он улыбается мечтает
он ждёт
я вас любил любовь еще быть может
еще быть может ольгу и илью
олег горячим поцелуем
оксаны душу погубил
её навеки затянуло
в губ ил
программа максимум у кати
мужик кино кафе кровать
программа минимум нажраться
и спать
шаинский старый запорожыц
если с машинами сравнить
он устарел но очень любишь
все звуки что он издает
антону дни не задавались
всегда вставал не с той ноги
но появились варианты
когда поставили протез
ты что лежишь и смотришь в небо
простудишься песок сырой
на мокром драпе и на пальцах
ноги с татуировкой керч
кренится судно с борта на борт
качает пенную волну
опять нетрезвы санитарки
ну ну
какие дети дорогая
земля перенаселена
а в этом веке нам не светит
луна
непривлекательный георгий
привлек лукрецию к груди
ты что давно не привлекался
уйди
ну что ж коллеги этот опыт
нам показал что пациент
лишь опроверг предположенье
а мысль хорошая была
олег побрил свою промежность
и применил одеколон
и вытер чистым полотенцем
оксаны розовым таким
там кто то выскочил из шкафа
оксана кто там да никто
опять из моды выходило
пальто
где взял где взял сказал аркадий
салаги надо знать места
и сиганул с ведром оладий
с моста
чтоб отдана была ночная
пора не сну а пенью муз
есть средство шесть стаканов чая
арбуз
весна юна бежит нагая
и вот росток из глубины
стремится к небу прорывая
штаны
лежу одна на дне колодца
со мною все мои мечты
а надо мной кружочек неба
и ты
реинкарнировал георгий
теперь георгий просто вша
нашла жилище по размеру
душа
весёлый лучик солнца утром
играет пылью так смешно
что хочется попеть попрыгать
в окно
лежит под деревом лисица
закутавшись в пушистый хвост
и потихоньку превращаясь
в компост
я чувствую себя несчастной
когда смотрю на облака
на город на людей и реку
и даже если не смотрю
мир снова четкий и контрастный
и звуки звонкие как плеть
о боже как я ненавижу
трезветь
аркадий не хотел жениться
и по решению суда
оксане возвратить обязан
года
тоску по маминой утробе
генадий удовлетворил
одеждой меньшего размера
в метро поездками в час пик
мою вальяжность в миг сметая
ресницами взмахнула так
что обе сиськи колыхнулись
им в такт
седой отец сказал негромко
а я маресьева видал
всё стихло в норке только блещут
глазёнки маленьких ежат
отец беда опять монголы
посевы жгут и портят баб
сынок где юбка где кокошник
ну пап
и можешь больше не писать мне
я напишу тебе сама
о том как ты мне безразличен
сто двадцать восемь эсэмэс
олег кричал ну что вам стоит
ну подтолкните вертолёт
а люди шли вокруг олега
под лёд