лев челюсти сомкнул покрепче
зал замер в жуткой тишине
какой артист великий гибнет
во мне
когда ж закрыли кругозор мне
два родника счастливых глаз
я руки бросил рефлекторно
на таз
на инсектариате снова
избрали старого клеща
двукрыло и сороконого
плеща
мы все спешим за чудесами
но нет чудесней ничего
чем эта штука под трусами
его
Руины древнего Руана
Несут следы жестоких драк
И кал не слишком уж жестоких
Собак.
я подключаю холодильник
к доставке в мировую сеть
не будет больше в нём мышонок
висеть
я взял петлю потом накинул
и на минуточку завис
мохера я вобще свяжу ли
шарф из
на казнь иду весь при параде
сквозь стоны ругань рёв и плач
не надо плакать я хороший
палач
тону спасите помогите
тону спасите караул
вот так горланя иннокентий
тонул
внезапно будущая тёща
пробила в обороне брешь
сказав пройди сынок на кухню
поешь
Проламывает гроб Игнатьич
Пустив весенний он росток
Чтоб был у дам к восьмому марта
Цветок
да в принципе и так неплохо
закуску взглядом поискав
геннадий крякнул и занюхал
рукав
во сне стихи таблицы фуги
приходят гениям на ум
а мне на ум свалился лино
леум
семён семёныч успокойтесь
и не раскачивайте гроб
мы вас в десятый раз роняем
в сугроб
аркадий высосал за сутки
четыре авторских листа
филфак не видывал такого
перста
на руку бабочка присела
молчи дыханье задержи
что для тебя одно мгновенье
ей жи
я чувствовал себя владельцем
каких то несусветных сумм
когда бежал в руке сжимая
бир сум
чтоб мужу дать отпор оксана
пошла на секцию дзюдо
хотя серьёзно избивала
и до
ветеринар вздохнул печально
и мысль свою облёк в слова
опять похоже залетела
сова
давайте подставляйте щоки
в христа святое рождество
с людьми особенно я чую
родство
у нас в колонии пингвинов
царит колониальный гнёт
кто в смокинге тот значит пальцы
и гнёт
ворона пела надрывалась
о небе сыре и лисе
не повернулся ни один в го
лосе
под этим пледом слишком тихо
включу хор мыслей перед сном
они о чем то там споют о
своём
гундосит голова руслану
то в ночь припрёшься то с ранья
иди уже и не морочь мне
меня
свой стих напильником доводит
рабочий трудовой поэт
и допилил бы но в час тридцать
обед
вениамин врачует совесть
проникнет в душу к вам и там
умело стачивает когти
котам
в тельняшке джинсах и наколках
вошла иллинишна в собес
а вышла через час в кровище
и в лес
пока ты как бы ненароком
лил на меня бокал вина
я нашим будущим дала и
мена
явился в петербург чапаев
и с шашкою наперевес
вторым на жеребца из меди
залез
намедни мне мой ненасытный
натер в промежности мозоль
но всё равно его не брошу
ассоль