наш герцог заложил подвески
придётся ехать в тель авив
а может ну её такую
ля ви в
от нас в лесу некрасов скрылся
но мы достали топоры
и стали ждать студёной зимней
поры
ты часто в образах различных
являешься из пустоты
в последнем слове кстати тоже
сто ты
спросил у ясеня у пихты
у кошки тыквы окуней
все кроме друга рассказали
о ней
я раскусил тебя малевич
шедевра разгадав судьбу
ты утро рисовал в сосновом
гробу
с высот голанских вид открылся
израиль сирия ирак
и восхищённо свистнул грека
и рак
вмиг избавляешься от скуки
печали грусти и тоски
когда волнением охвачен
морским
казалось бы все люди братья
и мир бы не был столь хитёр
когда б не каверзы коварных
сестёр
в русалке борзоты душевной
и дури правильный купаж
она звёзд с неба не хватает
со дна ж
ты тся и ться не различала
и научил тебя я тса
теперь ты умнитса тсаритса
овтса
хозяйка разве ж это ктулху
обычный мать его дагон
сантехник смыл и кинул втулку
вдогон
седой и мудрый венеролог
сказал спокойно не дрожи
соврём любимому что это
дрожжи
лимона съев большую дольку
лицо в порядок приведу
а то все чё то улыбаюсь
и жду
когда работа задолбала
не спорь не парься и не злись
обняв начальство на прощанье
съебись
оксана видит что олегу
не очень нравится салат
и раскрывает главный козырь
халат
за скоммунизженные вещи
ответственности не несём
стоим и испокон стояли
на сём
куда спросила иванова
они ответили туда
кто вы спросила иванова
года
влюбился в донну эсмеральду
один посредственный горбун
а у неё других горбатых
табун
на слёте молодых лингвистов
такая гладь такая тишь
и вдруг оксана произносит
хотишь
и вновь от сильной боли плачу
не оттого что вечер томн
а оттого что вечер этот
фантомн
мы оказались совместимы
по широте и долготе
а в остальном координаты
не те
как повар я был близок к краху
когда добавил в щи крахмал
но так как все три дня не ели
крах мал
в лесу осеннем белый сеттер
ложится в жёлтую траву
и руку лижет тихо тихо
нову
торопит мир неугомонный
но тихо шепчет будь мудрей
мне золотой кружок лимона
в эрл грей
всего осталось между нами
каких то жалких двести лье
сказало злобное цунами
илье
прижав меня спиною к дубу
ко мне крадется злая рысь
и вдруг в охотничью ловушку
еблысь
ах ножки ножки где вы ныне
разлучены вы до утра
слегка вспотевшим организмом
петра
идей безумных столкновенье
в шальной но тесной голове
её внезапно раскололо
на две
древнеет грек в руках корона
и телеса его мокры
народ я кажется чево то
открыл
уже без трёх и вслед за туфлей
чулки и платье на ступень
а этот у дверей упёрся
как пень