олег на зимнюю рыбалку
принес с собою в рюкзаке
десяток прошлогодних лунок
в которых хорошо брало
олег случайно в раннем детстве
свалился в мусоропровод
поэтому такой характер
лицо и запах изо рта
когда придет сезон арбузов
о нем узнаем мы легко
по характерным ароматам
нагретых мусорных бачков
так много мест для поцелуев
разбросано по зульфие
что даже беглая разведка
немало отнимает сил
при надевании сандалий
все чаще возникает мысль
уже не та ли это пара
что мне откинуть предстоит
во время нереста лосося
олег решил поссать с моста
и вдруг лососи как рванули
к нему на встречу по струе
я всё разбил на два этапа
на тот когда еще нельзя
и тот когда уже не надо
сказал хихикая творец
нет у акулы менструаций
а эта кровь вокруг неё
из съеденной вчера оксаны
а у неё как раз сейчас
в тот миг когда пельмени всплыли
и водку я уже открыл
ко мне всегда олег приходит
по юнгу это синхронизм
под стук колесный засыпая
я взглядом внутренним слежу
как на боку вперед спиною
со свистом рассекаю ночь
олег лежит на автостраде
и матерится каждый раз
когда его переезжает
очередное колесо
олег выходит из больницы
и смерти пишет эсэмэс
мне говорят ты заходила
прости был в коме не узнал
наверно молодость прекрасна
была хотя бы потому
что не всегда хватало денег
на взять ее и загубить
позвольте сударь вашей даме
я буду сниться по ночам
заметьте я не претендую
на эротические сны
когда становится паршиво
когда теряешься в тоске
ищи себя на гугылкарте
в местах где было хорошо
олег погиб в застрявшем лифте
в районе верхних этажей
но извлекать его не стали
и схоронили прямо в нём
на солнечную лавку в парке
присел с одышкой человек
расположился поудобней
так и нашли его потом
олег никак не мог смириться
что все придется показать
а может даже дать потрогать
когда то тётеньке чужой
лежит в гранитном мавзолее
безумный капитан ахав
гниют по всей стране огромной
остатки белого кита
в осеннем парке на скамейке
олег оксаниным рукам
подсунул мягкую игрушку
твердеющую от игры
евгений в ужасе проснулся
и вспомнив свой вчерашний день
он осознал жизнь раскололась
на после этого и до
я вспоминаю в ресторане
с тоскою глядя в карту вин
как вкусен был в кустах сирени
портвейн под плавленый сырок
олег вонзает людям в дущи
шипы пронзительных стихов
они с годами прорастают
и распускаются цветы
олег на скутере катаясь
ночами открывает рот
и поглощает свежий воздух
и толстых бабочек ночных
оксане игорь поклонялся
дарил цветы писал стихи
олег же толстый и ленивый
с ней только ссорился и спал
бредет зигзагами пьянчужка
среди несущихся машин
и ждут свидетели развязки
стыдясь при этом за себя