они общались как купюры
вначале вместе в кошельке
потом одна ушла за хлебом
и не вернулась никогда
все на банкет пришли с бобрами
а только путин без бобра
зато у путина медведев
и все ему завидуют
с верёвки все трусы украли
все триста восемьдесят штук
вот сердцем чуяла не надо
такую роскошь напоказ
олег узнал себя на фото
где он с исклёванным лицом
и вспомнил яростную птичку
в ближайшем фотоателье
для зои не хватило стула
и целый вечер на столе
она как памятник обиде
стояла с каменным лицом
глеб умирал просил картошки
а рядом умирали все
и блюд названия шептали
как будто это ресторан
когда убили почтальона
из раны вытекал сургуч
и застывал кровавой лавой
на пачке писем и газет
когда часы пробили полночь
по радио запели гимн
в неслышимом диапазоне
для тех кто среди нас живёт
олег убил за булку с маслом
семён за две натан за три
а николай за пять с повидлом
и всю прогрессию сломал
не оставляй окно открытым
а то удача улетит
к тем у кого закрыты окна
и разобьётся о стекло
дверь в неизвестное открылась
и люди ринулись туда
остались трусы патриоты
увечные и старики
в кармане куртки чёрствый пряник
что мама сунула тайком
а я в тот день надела шубу
и в ней ходила до весны
когда и руки ты отрезал
я убежала на зубах
и след от брекетов остался
на приграничной полосе
олег живёт в стеклянной банке
она похожа на окно
без подоконника без рамы
и с дверью вместо потолка
я написал для взрослых книгу
про секс предательство и смерть
и с тем же смыслом раскладушку
нарисовал для малышей
примерно здесь сказал геннадий
а мы глядим деревни нет
и над заросшею грунтовкой
туман клубится как живой
олег боится пить какао
он раньше только воду пил
из лужицы что ежедневно
накапывала с потолка
глеб гарантийную марину
приносит к тёще на обмен
но пломба сорвана и тёща
её обратно не берёт
моя любовь как чебурашка
развесит уши для лапши
и маскируется под дружбу
наивно выпучив глаза
цивилизация деревьев
пошла по странному пути
от деревянных динозавров
до деревянных обезьян
больная монохромазией
на берегу стоит ассоль
ей сорок пять и ей неважно
какой там цвет у парусов
андрей висящую оксану
обводит в воздухе мелком
и осыпающийся контур
над табуреткою парит
петра в заложники не взяли
идёт по трапу как изгой
а в самолёт заносят деньги
и все сейчас летят в париж
она вернулась из театра
но в дом не пропустил швейцар
и дети мамой называли
чужую женщину в очках
на праздник ногу и желудок
оксане дарит николай
стыдись банальный анатолий
опять ты с сердцем и рукой
андрею шапочку связали
крючком из стареньких колгот
он сам их резал на полоски
так сильно шапочку хотел
вчера на голову олега
упал с балкона зигмунд фрейд
потом упал ульянов ленин
причом в двенадцати томах
на переправе поменяли
коней на баб и самогон
но бабы пили очень много
и нам пришлось их пристрелить
на церемонии развода
играет антимендельсон
плевки и в ненависти клятвы
и с пальц снимание колец
давайте мы в убийстве иры
саму же иру обвиним
приговорим её к расстрелу
который как бы и уже