бог помогает только мёртвым
кому могилку подметёт
кому починит ветхий гробик
кому и ногти подстрижёт
оксана пишет для олега
огромнейшее эсэмэс
в нём то люблю то ненавижу
то будь со мной то уходи
в эстремадуре матадором
работал некто ибрагим
и был чувствительно и часто
рогим
осень а исполни
в парках попурри
только как рябины
нас не костери
когда баркас уже взорвался
случился времени разрыв
и вслед за взрывом происходит
развзрыв
исус на собственную пасху
идёт с помятым куличом
на этот раз меня узнают
не может быть чтоб снова нет
я это просто здесь оставлю
подумал санта положив
под дверь с табличкой аль капоне
ножи
взрастил великую идею
и нынче реализовал
за три копейки ведь на складе
завал
ты должен делать то что должен
сказал шаинский и пошел
к закату на земле оставив
из бурых капель четкий след
Инвольтация к эгрегору
Низведена до битья стекл
Октябрь семнадцатого года
Именно так произошёл
когда то в детстве проглотила
я косточку от вишни и
с тех пор цвету душистой пеной
примерно с марта по апрель
олег боится чорных тапок
но безработица в твери
всех гонит с мала до велика
на чорнотапочный завод
для моей машины
подари тэ о
два кольца три шубы
больше ничего
не за что то любит
выше облаков
вопреки тому что
много вопряков
свою последнюю картину
в честь галы назову ценизм
вот погляди це верх ценизма
це низ
берёзовые табуретки
скажи а ты на них сидел
эх ничего то ты не знаешь
в безумных удовольствиях
семён мясные сигареты
ножом нарезал из котлеты
четвёртый раз вылазит павел
вдыхая аромат резед
но ктото страшный нажимает
резет
исус решил задачу жызни
и людям показал ответ
а бог всем ставит незачоты
ведь каждый должен сам решыть
мерло и торт украсят вечер
но чтобы вовсе романтик
добавь ка милый пару свеч и
свинти к
тит нилыч жил сто лет с лихвою
тянулась медленно лихва
решили в пенсионном фонде
ну хва
тут из деревни вышли бабы
примерно семьдесят голов
и говорят в призыв не верим
евлампия не отдадим
как партизана ни кормили
он все равно смотрел в тайгу
зухра подписывает пальцы
один два три четыре пять
а на ладони аккуратно
выводит левая ладонь
хитин молочного скафандра
полупрозрачен в свете звезд
и первый вакуум бескраен
и беспробудно молчалив
ты не улыбайся
больше на людях
я то разбираюсь
лучше в лошадях
как раньше молоды мы были
а позже умерли потом
лупил ли прадед мой прабабку
была ли счастлива семья
не так уж важно потому что
есть я
я не пойму смутился умный
ща объясню сказал дурак
и брёл к ночному я магазу
купить тебе тюльпан и зразу