горькая рябина
только первый раз
у корней так просто
спелый ананас
с самоваром в туле
будешь чужаком
как и в ливерпуле
со своим жуком
стать хотел артистом
пел культурно рос
взяли трактористом
в шушенский колхоз
солнечную душу
жёлтого листа
наколи мне кольщик
ну пожалуйста
скверных настроений
наступают дни
затяни потуже
на руках ремни
лунный блин не греет
студит звёзд узор
только холодильник
радует мой взор
нет не ждите люди
скорых холодов
жареное солнце
ваших городов
муж лежит счастливый
и сопит в плечо
муж то мой конечно
остальное чьё
ах какие чувства
ты ко мне питал
жалко что в них не был
вложен капитал
верю мат в россии
неискореним
есть кто и не верит
да и хрен бы с ним
со вчера остался
в бороде омлет
ничего съестного
в доме больше нет
у меня на пальце
от ножа порез
только вместо крови
льётся майонез
никакой обиды
в сердце не тая
лето улетает
в тёплые края
а во время бури
с борта корабля
я кричал в восторге
гребаный матфильтр
бросила татьяна
в пруд онегина
вон лежит в цилиндре
прямо бреге на
я бы записалась
на прыжки с шестом
в городе берлине
в семьдесят шестом
у оксаны нынче
белая спина
а ведь до апреля
вроде дохрена
не ходи папуля
на хеллоуин
мама не вернулась
ты у нас один
из за пыльной шторы
вышел солнца луч
пробежал по телу
только мне не лучш
вновь весну в палате
буйно встречу я
в марте я такая
чумачечая
да слегка подрался
да расквашен нос
но домой с картины
персики принёс
к сведенью студентов
женихов невест
в институте брака
нет бюджетных мест
между нами дебри
непролазные
мы с тобою виды
слишком разные
мозги на изнанку
в голове бардак
доктор как же такто
ну вот както так
чемодан под койку
запихну ногой
пусть помрет в париже
кто нибудь другой
завтрашнее счастье
завтра оценю
дорого яичко
ко христову дню
в пять тысяч отпуск обошёлся
на электричку две пятьсот
а остальное на панамку
пилу навоз и семена
я вас люблю чего же коля
я вам могу ещё сказать
могу носки на двадцать третье
связать
бывает любишь человека
а на тебя ему плевать
и ты всё думаешь он болен
и на работе устаёт
чорный гелендваген
чорный пистолет
чорное надгробье
в двадцать юных лет