когда писатель умирает
вздыхают шелестом страниц
невоплощенные герои
в его тетрадях черновых
я квас пила ты самогонку
чтоб мы сравнялись в красоте
маленький для счастья
есть ориентир
вафельный стаканчик
сливочный пломбир
какая страшная газета
на нашем кухонном окне
крест на крест мамой аккуратно
наклеена под метроном
кот не ел сметану
это клевета
просто в чём то белом
морда у кота
для полноты картины рубенс
побольше масла в краски льёт
стою семь лет на перепутье
дыша туманами и ртутью
меня считали психопаткой
все кто лежит за той оградкой
в оксане восемь литров крови
сказал профессор и достал
ведро и показал и больше
не возражал ему никто
глеб не знаком с трудами брехта
чем искупить подобный грех то
по сути муж второй ребёнок
где материнский капитал
опротивел глебу
театральный труд
передоз офелий
дездемон гертруд
у нас сегодня дождь и ветер
и повод есть не выходить
и ныть что осень и плохие
резиновые сапоги
вновь посетило вдохновенье
промчавшись прямиком в сортир
год от года выше
древний истукан
регулярно гадит
на него тукан
существуют люди
типов инь и ян
люди инь от бога
ян от обезьян
если пост твой лайкну
сразу грянет гром
и в для всех влюбленных
увезут дурдом
эякуляция нагрянет
когда её совсем не ждёшь
нас у самовара
только два лица
почему в нём трое
отражаюцца
шофёр олег в своей маршрутке
с улыбкой моцарта включил
салон затих все ощутили
тревоги странный холодок
поздно пить товарищ
антимедведин
если порох мокрый
а патрон один
терпенья чашу испивая
не забывайте закусить
забухал петрович
сильно и едва
тридцать три квадрата
не сменял на два
я не такая а такая
я после пятого токая
съедены котлеты
сыр и ветчина
чем ещё заняться
два часа до сна
да ты малышка просто космос
кричит гагарин в черноту
простому космосу малышке
а тот чернеет и молчит
я уважаю вас как личность
пока у розлива цикличность
с ночи до рассвета
весело котам
скоро на работу
отоспишься там
я продал тень сказал аркадий
не отрываясь от станка
в театр теней пускай играет
поездит по миру пускай
подземка утро эскалатор
тележка сумка рядом куль
настало время вечно юных
бабуль