хочу бревно из синтепона
шалаш и ёлку в мавзолей
ильич под праздник становился
наглей
я нарисую сто арбузов
рефрижератор для кревет
но что б тебя уж извинити
уж нет
лежу в канаве одинокий
голодный грязный и ничей
лишённый ласки пониманья
ключей
прости дюймовочка мне скучно
лежать с тобой в земле сырой
и крот уходит на неделю
в зарой
олег в крещенские морозы
в снегу в ночи на речку шасть
у православных пару шубок
украсть
от боли жуткой подвывая
внезапно осознал олег
что дьявол кроется в деталях
от лег
никита выйдя утром в школу
нашёл лежащим у крыльца
вернувшегося с совещанья
отца
и он не тот кем представлялся
и на столе не то вино
и ей неполных двадцать было
давно
на Дея навалился слева
безудержный девятый вал
а Дэй его как деве плеву
порвал
порой бывает ради хохмы
такую муть понаплетёшь
и спровоцируешь повальный
гуглёж
мозг умер это вне сомненья
давно уже лет пять назад
и вашим органом мышленья
был зад
олег не хочет быть олегом
особенно когда не пьян
уж больно дохера в округе
оксан
на съезде юных хуеплётов
такой большой сплела зухра
что даже мастера кричали
ура
я принимаю валентинки
с любовью лаской и теплом
осилил трех причом с огромным
трудом
в тот день когда ты мне приснился
я все придумала сама
на землю тихо опустилась
зима
наверно я тебя не стою
но в этом нет моей вины
ты просто зря не называешь
цены
ждут подключенья чтоб друг друга
в сплетении миров найти
два одиноких жостких диска
в сети
я ухожу сказал геннадий
и дверь тихонько приоткрыл
и по подъезду тихий шелест
от крыл
у вас не будет сигареты
меня спросила темнота
потом добавила с надеждой
и рта
разрежьте жабу вдоль по брюшку
достаньте сизые кишки
не надо жрать и прекратите
смешки
бобёр по городу шагает
кровавый след уходит в ночь
там лысый бобр на нем веревки
и скотч
приди ко мне усталый ярик
отбрось ненужный политес
захочешь будем мы с кондомом
хошь без
во что то мягкое уткнуться б
там где у женщины душа
а не вот в этот бутафорский
пушап
а понимайте как хотите
я объяснять не буду сам
зачем пристёгнута булавка
к трусам
кто мчится по ночному небу
в трубу оленями влеком
подробнее на сантаклаус
дот ком
он не пахал не жал не сеял
и на обед себе таскал
всё что спартанцы набросали
со скал
разбился градусник случайно
ты спрашиваешь где же ртуть
но не могу тебе ответить
во рту
во мраке творческих стенаний
под пледом страхов и обид
в объятьях вечных оправданий
спит стыд
на третий год семейной жизни
вдруг стали набухать понты
и вместо имени всё чаще
эй ты
олег фигнёй страдал недолго
ведя себя как дипломат
в конце на сленг скатившись плавно
и мат