такая грудь у вас оксана
как у венеры видит бог
с такою вам ни рук не надо
ни ног
мы столько раз уже пытались
из мухи вылепить слона
но остаётся лишней лапка
одна
я в смысыл карточки кредитной
под старость лет похоже вник
весьма удобная закладка
для книг
как хорошо что не со мной ты
отметишь валентинов день
пусть раскошелится твой новый
олень
искали разум во вселенной
среди пустой бездушной тьмы
а эта тьма не понимала
кто мы
меня в эстонии штрафуют
за невоспитанность мою
на остановке слишком быстро
стою
когда упал и встать нет силы
и кажется не быть в седле
я говорю себе сквозь зубы
алле
во мне мачете яд и пули
на мне протектор колеса
а у неё там затупилась
коса
я на тебе решил жениться
когда прочтя письмо моё
ты в нём расставила все точки
над ё
бывает жизнь стремится в минус
но только ты сбледнул с лица
вдруг начинает вытанцовы
ваца
приносим наши извиненья
что не был выпущен в тираж
двухтомник ваших откровений
мура ж
чем дольше мы живём тем больше
я восхищаюся тобой
спустя семь лет совместной жизни
с другой
тебя ваял самозабвенно
был гипс податлив и упруг
а ты лишь одного просила
без рук
шути смех продлевает жизни
пускай твоя и не ахти
продли чужие непременно
шути
с шенгенской визою в кармане
олег забрался в самолет
но по таджыкам в креслах понял
не в тот
когда она открыла ротик
то стало видно по зубам
что родословная уходит
к бобрам
хлебают грязь не видя света
традиционно корешки
а наверху цветут и пахнут
вершки
во избежание конфликта
вы рот закрыли бы пока
моя ещё миролюбива
рука
мне напророчила цыганка
пять жён судимость и котов
но вот к котам пожалуй я не
готов
лишь вата в сердце у мальвины
почувствует любви подъём
а буратино в тонких чувствах
пень пнём
семён иванович страдает
от ссор с женою и роднёй
по поводу его страданий
хуйнёй
через решотку рано утром
угрюмо я смотрю на жысть
куда то не туда попёрло
кажысь
во сне я навещаю маму
и обнимаю горячо
мне минус три рождаться рано
ещё
плыви ко мне моряк отважный
я буду ждать тебя в порту
и брызги волн и перья чаек
во рту
лежим и воздух между нами
дрожит от напряжения
ни ты люблю не скажешь первой
ни я
оксана юбку поправляла
геннадий надевал штаны
под взглядом строгим и угрюмым
жены
сгораю в этом душном мире
и вожделею как вампир
твоей холодной белой плоти
пломбир
татьяна всем бы рассказала
кто ночью в дом приходит к ней
но страх смирительной рубашки
сильней
без дела вяну и тускнею
как в урну брошенный цветок
давай тебе смотаю нервы
в клубок
как жутко хочется мне сказки
быть красной шапочкой в чулках
и волк такой интеллигентный
в очках