из изречений дочки вашей
я смысла вовремя изъять
не смог теперь я глуп папаша
и зять
оксана никогда не плачет
поёт смеясь траляляля
ну как такую сволочь носит
земля
вдохните нежный дух дюшеса
здесь под плитой лежит мой муж
охоч безмерно был покойный
до груш
гагарин вышел из скафандра
отец что это за село
тот улыбнувшись отвечает
hello
на соблазнение ивана
она потратила три дня
и сорок пять секунд всего на
меня
подохну в арктике в сахаре
среди медведей и шиншилл
подохну так чтоб знали твари
я жил
покинул нору паустовский
всё звонче пришвинская трель
расцвёл бианки ну а хули
апрель
на отражение в витрине
гляжу дыханье затая
как рожа все таки прекрасна
моя
я был в саратове недавно
реально дофига огней
и бродят стайки одиноких
парней
земля крестьянам мир народам
воронам сыр котам харчи
кораллы кларам а татьянам
мячи
а выпили всего по двести
но восемнадцать раз подряд
залили трубы а они всё
горят
пилите шурочка пилите
ваш муж хоть прост как ни смотри
он золотой поверьте где то
внутри
лицом к лицу к спине спиною
к бедру прижатое бедро
сплетенье рук сердец сплетенье
метро
сильнее жизни и оксаны
олег любил швейцарский сыр
до дрожи в худеньких коленках
до дыр
мамуля режет чиполино
рыдает маленький егор
не плачь я мертвым уж купила
его
целуешь спящую принцессу
очнись тебе уже пора
посуд невымытых на кухне
гора
произошёл от обезьяны
аркадий полчаса назад
а обезьяны испугались
визжат
в реанимации баянов
раздет до самых потрохов
лежу с диагнозом разрывы
мехов
у александры верность мужу
и я застыли на весах
и от волнения слезинки
в трусах
смотрю прогноз опять грозавтра
промок под дождь попавчера
фигасегодня тоже тучи
с утра
не знала мама бонапарта
что в будущем её дитя
мир обретёт лишь только Мир о
бретя
сегодня утром чиполино
узнал о том что он порей
и нужно сделать обрезанье
стеблей
а я залез под одеяло
там воплощенье чистоты
там радость там любовь там нежность
там ты
фанат мирей матье ликует
завидевши мирей матье
да це мирей матье же вашу
мать е
в моём к тебе письме любовном
подумав убрала под кат
абзац где кенгуру уходит
в закат
всё без любви спине подобно
которой развернусь к тебе
на твой вопрос по телефону
ты где
вот было время в девяностых
нам двадцать восемь килобод
служили вместо многих прав и
свобод
исак абрамович не очень
хотел иакова рожать
но фарисеи набежали
«тыжмать!»
на этом самом табурете
читал я в детстве первый стих
теперь над ним я раскачавшись
затих
хитрю соитья избегая
пока кондома не найду
у нас традиция такая
в роду