Показаны записи 1 - 30 из 33
гремел трубой седьмою ангел вставали люди из могил и возрождались помидоры из кетчупа по всей земле
олимп синеет над элладой олива старая в цвету и аполлон берёт кифару и тихим голосом поёт
сменялся чёрнобелым танго зимы протяжный белый вальс в дорожных ямах оркестровых дрожала мокрая весна
твои отчаянные письма не удаляю никогда бывает так тепло ночами их распечатывать и жечь
уже петарды отгремели но в тяжких предрассветных снах телеги хищные ашана еще преследуют меня
упала цапля в рис на поле смеётся надо мной сосед зачем не ешь ты эту цаплю зачем горюешь ты над ней
скамейки пахнут свежей краской смеясь из парка мы бежим сплошь перемазаны зелёным и юбка и пиджак и май
евгений тщательно умылся почистил зубы и теперь готов укрывшись поуютней смотреть полночи в потолок
ну что за дохлая скотина печально произнёс олег заметив дохлую скотину олег всегда так говорит
какой же вы подлец аркадий и беспринципный негодяй мы убедительно вас просим прислать скорее резюме
в ночь уронив затихший город перевернулся диск земли по чёрному винилу месяц алмазным кончиком скрипит
олег настолько был учтивым что до апреля дотерпел друзья и родственники чтобы не мёрзли на похоронах
оксана радостно запела неси меня лесной олень неси туда неси обратно олень уже хрипит оксан
раздавленный окурок помнил сначала было рук тепло потом в душе огонь недолгий потом подошва и асфальт
ваш неуёмный сын мария опять вчера сорвал урок основ религии к тому же кричал при детях о любви
олег в любовь совсем не верит знакомы слишком хорошо палеонтологу олегу окаменевшие сердца
включив привычно телевизор я вдруг расплакался опять так гордость сильно распирала что не в кредит его купил
хоть плачь поехали колготки точнее даже не они а катька в них в машину села опять к какому то козлу
прошли года но буревестник всё также бьётся на ветрах его на шёлковых знамёнах пингвины жирные несут
всех тех кто дышит и смеётся цивилизация камней живой природой не считая перерабатывает в нефть
те капли рабства что веками давил так тяжко человек обратным хлынули потоком и утопили нас за год
вот заграничная морковка гораздо слаще чем у нас а почему спросил сурово козёл попробовав банан
спокойны наши скорбь и память и не орут на площадях лежат холодными слоями в колодцах питерских дворов
подует ночью тёплый ветер взмахнёт тростинкой старый бомж и грянет хор котов окрестных о вечности и о любви
золотоглазая синица пищит в ладонях у меня не плачь не плачь моя синица давно я в небо не смотрю
с любовью николай смирился но знает что она предаст как только в загсе утром ранним все трижды горько прокричат
немного поболтал с чертями побегал час от эн эл о упрёки ангела послушал ну вот и пятница прошла
мы с братом родились недавно у юных сильных а теперь мы дети дряхлых внуки мёртвых вот как такое и зачем
в две тыщи двадцать первом годе сурок не вылез из норы а тень исправно появилась и взглядом обвела толпу
ну вот и всё пора прощаться ты там почаще вспоминай январь две тысячи второго как нёс тебя я в рукаве