взял кредит аркадий
не для заграниц
а купить десяток
в оливье яиц
всю жизнь в меня швыряют камни
подумал старый пидарас
нет чтобы пару палок кинуть
хоть раз
сказала мама здравствуй бучо
вот так теперь тебя зовут
а сорок лет назад в пелёнках
ты был серёжа пять шессот
дров наломав джузеппе с карло
театр купили ни за хрен
пример как нужно подниматься
с полен
я не курю живу без мяса
ещё б не пить вообще зачот
но летом с нимбом неудобно
печёт
не жди меня в начале лета
в начале осени не жди
вернусь когда уйдут косые
вожди
распотрошили великана
теперь деревня будет жить
зимою жиром мазать лыжи
весною костный мозг сосать
когда я жил в подземном царстве
мы завели себе крота
игрив пушыст да только няшность
не та
всецело мною овладела
терзая с ночи до утра
наполнив мысли душу тело
жара
я в век петра переселился
и через несколько секунд
меня уже холопы чьи то
секут
однажды ты проснешься рыбой
кругом вода и больше нет
сил не дышать и даже рук нет
чтоб ущипнуть себя а вдруг
сказал приезжий мне учтиво
какой в россии злой народ
а я учтиво отвечаю
заткни хлебало уебан
застрял я в социальном лифте
в углу лежит вонючий бомж
на стенах кровь и экскременты
а вниз ещё пять этажей
в именьи графа де бомона
нешумен бал и скучен пир
ещё не прибыл значит граф де
бошир
гвидон летел к салтану мухой
мечтал чтоб им гордился царь
но неожиданно вписался в
янтарь
смотрю сквозь солнце вверх на небо
оно сжымается в кольцо
и лижут мне протуберанцы
лицо
мы пили горькую на невском
когда аврора дала залп
потом мы кажется бежали
потом качались на вратах
а ты совсем не изменился
мой город детства только стал
чуть чуть пониже и морщинок
чуть больше у твоих окон
мне дирижёр угрюмо буркнул
когда закончил мордобой
а вы владеете неплохо
трубой
слыш дядя руку уберика
и хватит трогать и тереть
мою неновую дубленку
я в ней не чувствую ничо
надела варежки и шапку
потом прикинула в уме
что я морально не готова
к зиме
где то в недрах шкафа
средь рабочих брюк
умер сарафанчик
купленный на юг
смотри зухра над крышей дома
повисла чорная луна
хватай метлу беги скорее
гони её гони гони
когда темно и тень исчезнет
придётся вырезать протез
из чорной бархатной бумаги
и привязать его к ногам
в калуге жидкий терминатор
представился ментам витёк
а попросили документы
утёк
в седьмой боятся наказанья
в четвёртой вверились судьбе
а с нами бог в шестой палате
бе бе
карикатура кукрыниксов
с обложки шпигеля за май
глядит с тоской на дождь на дрезден
на двух прохожих под зонтом
я ночью шел и трогал камни
недышащей резиной кед
а воздух темный и тяжелый
руками трогал мне лицо
я двести лет тебя не видел
а я тебя сто пятьдесят
а пятьдесят смотрела как ты
стоишь считая до двухсот
когда мне станет суицидно
я встану на карниз вот тут
и подожду когда притащат
батут