засунуть голову как страус
в гипотетический песок
всегда намного безопасней
чем правде посмотреть в глаза
стереотип сломав случайно
аркадий стал его чинить
олег сидит в подъезде грустный
ведь фразу где ты шлялся скот
супруга заменила словом
дрэсскод
недавно как то цискаридзе
в ближайший забежал балет
а там бумаги то балетной
и нет
сопит волшебник у мольберта
над неоконченным холстом
он превратился в человека
не может вспомнить из кого
закрыл глаза и всё исчезло
потом опять открыл глаза
и всё возникло кроме денег
и престидижитатора
олег уходит в бесконечность
не зная что шестнадцать раз
там можно встретить алевтину
с высокой вероятностью
мы в неотёсанные массы
свет просвещения несём
но боже мой какая серость
во всём
из тех летающих тарелок
что посещали наш лесок
страшней всех та что прилетела
в висок
в болоте квакала лягушка
приманивая дурака
его спасают темной ночью
от хулиганов и ментов
её накачанные губы
и перекачанная грудь
аркадий понял смысыл жизни
но никому не говорит
он ждет момент на середине
рассказа чтобы умереть
разложены в бином ньютона
лежат антон и друг антона
ты трансвестит а это значит
начни всё с чистого листа
ну как ты мог все перепутать
места
пытался быть а не казаться
но показался и пропал
когда приехал бронепоезд
навстречу вышли он и ын
ну всё устала я обедать
для дел мне нужен перерыв
вот полнолуние настало
и грудь оксаны налилась
при варке пива и глинтвейна
снимайте пену и навар
и обязательно фильтруйте
базар
так жалко муху цокотуху
что погибает за пятак
а вот в компоте муху жалко
не так
айгуль заметила не сразу
что анатолий без трусов
поскольку без трусов стояло
двенадцать тысяч человек
посредством образных метафор
вы говорили о любви
а как сказать идите нахер
на вашем странном языке
а если зритель будет вялым
то режиссёр команду даст
пустить в партер слезоточивый
рассказ
глеб ощущает как в движеньи
его несдержанное ци
неумолимо продвигает
в отцы
эх доля царская такая
как понаедут дураки
полцарства нет и дочь теперь без
руки
максим прекрасно засыпает
на зульфие но на других
оксане ольге и марии
никак не может он уснуть
на танцах у стены робели
в килтах нарядных пастухи
олег плохой ассенизатор
боится жидкого говна
его оксана называет
чистюля маменькин сынок
скупиться можешь вань в магните
а не в отделе женских шуб
совсем раздетой афродита
выходит медленно из вод
мужей окрестных начиная
извод