проснулась подлая вражина
вот кофе с тостами держи на
полземлекопа в знаменатель
в числителе ебатькопатель
Когда враги клинки скрестили,
То появился меч-бастард
бросила подруга
очень трудно мне
горестную рожу
объяснить жене
тут не растут бананы манги
неурожайно в лабытнанги
мои друзья не так похожи
но общий признак есть у всех
и он же принцип их отбора
они враги моих врагов
вениамин большой любитель
огромных бородатых дам
его безудержно влечёт к бо
родам
врач возмущён опять гуляли
не соблюдаете режим
а мы действительно без бирок
лежим
счастье втихомолку
в светлые года
положил на полку
и забыл куда
догнал немного отдышался
а интерес уже пропал
нас больше радует процесс чем
финал
уволить мы его зассали
так в трудовой и написали
в сочи у ашота
на душе печал
свой банан паркует
на пустой причал
заряжу я пушку
сяду на ядро
нет для космонавта
лучшей трениро
эректорат поколебался
но встал на сторону её
где волшебный посох
шапка где моя
где мешок какое
сёдня декабря
по ночам под хрусты
веток и коры
снятся буратинам
страшные бобры
возможно матрёшка не лучший пример
но вот что имеем в итоге
овсянка теперь в сэре генри а сэр
в доге
всю речку завалила таня
куда не глянь одни мячи
и поле лысое на месте
бахчи
пусть кто то ездит за границу
а мне милей моя сибирь
у нас в деревне все такие
все восемнадцать стариков
и раньше убивали время
но только мы смогли в сети
до надругательства над трупом
дойти
я ни на что не претендую
(уколы в жопу, мажу, дую)
олег наносит вред здоровью
употребляя алкоголь
ведь алкоголь не понимает
что надо пользу наносить
не зарастёт на сердце рана
у чжоу чанг из когтеврана
я безнадёжно романтичен
и беспорядочно влюблён
а вы беспомощно женаты
без права на свою мечту
усатый кит неторопливо
с водою втягивает криль
и тот в усах его танцует
кадриль
из ножки старого рояля
шаинский вырезал ферзя
с суровым нравом и фальцетом
друзя
мужчина это человечек
и иногда он с бородой
и он питается водой и
едой
похоже я опять влюбился
на взводе весь боекомплект
теперь осталось только выбрать
объект
я королева эпатажа
на голове моей ведро
еще люблю читать донцову
в метро
он называл татьяну сукой
в порыве страсти бил ногой
она пружинила упруго
исполнена высоких чувств