я рыцарь страха и упрёка
в подбитой белым простыне
в большой сияющей кастрюле
на мне
пришли фашисты в сорок первом
без объявления войны
вот так же осень этим летом
вдруг как то сразу началась
мы двое в космосе танцуем
лежат снежынки на щеках
глаза закрыты но сияют
сапфиром из под стали век
жизнь уподоблена постели
и между богом и людьми
прослойка ангелов пернатых
пушистая помещена
летают стройным клином мысли
под бесконечным потолком
а я с кальяном и в халате
им направленье задаю
его так долго убивали
что он успел поспать поесть
жениться дочку выдать замуж
и всем убийцам отомстить
эй вы не проходите мимо
я не случайно тут лежу
картинно растопырив ноги
под неестественным углом
вам сказано не возжелайте
жены соседа своего
а я скажу отдай соседу
пускай полюбит как свою
вот тут у нас висит пикассо
а тут сезанн а это глеб
который должного почтенья
к полотнам их не проявил
геннадий научил олега
лгать ненавидеть убивать
и лишь потом себе позволил
спокойно отойти от дел
какой то странный вкус у супа
вещает каннибал родне
ядрён батон да это ж горький
на дне
судья решительно и строго
промолвив dura lex sed lex
дал подсудимому условный
рефлекс
какая плоская оксана
наверно старая модель
а у меня сегодня в планах
три дэ
саму по себе я москву не люблю
бывал ею часто обманут
но что то меня неизменно к кремлю
манит
красива русская природа
то в омуте плеснёт голавль
то пролетит с большим кортежем
журавль
трясется как желе на стойке
тяжелый магистральный свитч
танцует гипсовый владимир
ильич
зачем ты заливаешь фотки
на богомерзкий инстаграм?
он портит цветопередачу
к херам!
дрожит огонь свечи в гостиной
и отражается в трюмо
как занимаемся мы с инной
сумо
на чёрнобелом отпечатке
ты с бантом в платьице снята
и я могу увидеть детства
цвета
вениамин незримой дланью
усталых не смежая вежд
размежевал на две когорты
невежд
заносят в залу чёрный ящик
убрав налипший чернозём
и начинает сильно пахнуть
друзём
держался за живот аркадий
и нежно гладил артишок
запутавшийся в лабиринте
кишок
в зоологическом музее
рассыпан игуанодон
а это все уборщик петя
гондон
четвертый год по стойке смирно
в уютном хрусталя гробу
семнадцать принцев три аборта
хоть бы один поцеловал
ной быстро едет на ковчеге
пытается поймать бобра
чтоб посадить его вовнутырь
где выхухоль уже сидит
а помнишь раньше по субботам
мы собирались под столом
и ждали пушкина и ждали
от пушкина чего то мы
любимый я не понимаю
куда девается еда
и почему так часто ночью
ты ходишь мусор выносить
я был одет не по уставу
майор содрал с меня шинель
потом окинул мутным взглядом
и начал стягивать бельё
а это мой фанерный ленин
я повезу его с собой
поставлю там на новом месте
где будет красный уголок
а что мне нужно делать дальше
спросил инструктора семен
инструктор будто бы не слыша
поднявшись молча закурил