не ешь сырую лаву яша
анука плюнь её скорэй
опять жеж будет несварэнье
ооой вээээй
долой похмелье ждёт работа
щебечет света над петром
и дрель трубит в руке светланы
подъём
оксана хочет возвратиться
на сто любовников назад
и сделать модную татушку
на зад
на теле появился странный
и водянистый пузырёк
а в нём сидит такой лохматый
зверёк
лежит оманошная тихо
обредши наконец покой
накрылась длинною четвёртой
строкой
в далеком городе козлове
нельзя мочиться на козлов
козлы в козлове носят статус
богов
на дискотеке патиссоны
в кальсоны прятали вино
и сам я был на пати сонный
в гавно
яичницу глеб с божьим даром
извечно путал много лет
и потому он перешёл на
омлет
февраль две тысячи двенадцать
в аптеке конкурс бьёт ключом
вадим васильев не забанен
ещё
вот как бы мне до вас милейший
девичьи чувства донести
когда меня всё продолжает
трясти
нет мест сказал апостол пётыр
илье иди домой сынок
доверчиво и грустно глядя
в глазок
а через пять секунд архангел
ну тот который гавриил
вам принесет по паре прочных
перил
вот к патриарху забегает
другой такой же патриарх
и сообщает что воскрес и
плутарх
сегодня праздник у военных
в веселье родины сыны
и льётся по штанам кагор и
апсны
у нас в лугах высокогорных
так много солнца и травы
а в этом вашем зоопарке
увы
я как сапер на минном поле
за словом каждым лез в карман
увы но так и не плюсует
оман
я в театральной постановке
втыкаю в лоб врагу иглу
и слева ктото мне кивает
в углу
нарочито кричит горобец
расшвыривая порошок
и синкопирует при этом
как бог
мое лицо смеять устало
улыбой губы уж порвал
и в гоготе моем дебилен
оскал
вонзил абориген немытый
нож с вилкой куку под ребро
тот шляпу снял сказал учтиво
добро
ты улыбаешься открыто
и даришь чорные цветы
но вглядываясь понимаю
не ты
выходит горностаев стая
к замёрзшим берегам реки
и ждут пока говно растает
хорьки
крадутся подлые наркоши
куда то тащат порося
придурок витька вшивый санька
и я
меня всерьез не принимала
всегда кокетливо смеяс
такая господа и дамы
фигня-с
на подоконнике у крузо
налился спелостью кокос
а тот что прячется в штанине
зарос
олег оксану приглашает
в какойто мрачный ресторан
швейцар официант и блюдо
баран
он в чемоданном настроеньи
пришел домой жена лежит
и гробовою тишиною
молчит
барталамью едва не плачет
жена разбила вазу минь
ну как такое на удачу
прикинь
плывут на айсберге пингвины
танцуют песенки поют
и цепляющихся по пальцам
клюют
в рубахе белой стас михайлов
перекрестит и отпоет
ну все теперь не страшно в небо
вперед