позвольте ольга мой бэкграунд
просмотренных постельных сцен
как опыт в сексе априори
бесценн
и сердце из груди поэта
онегин вырвал хохоча
не плачьте таня вот вам вместо
мяча
застав оксану под семёном
олег сурово говорит
всё сука собирайся к маме
в аид
малевич написал венеру
не всю лишь от пупа до пят
и треугольник переделал
в квадрат
мазай в слезах кричит на зайцев
братва местов нема чес сло
и вновь кровавое вздымает
весло
шумел камыш деревья гнулись
и ночка тёмная была
по пищеводу цапли рыба
плыла
когда б имел златые горы
и реки полные вина
тогда б ты дура куковала
одна
лежит илья стрела из жопы
а говорил то ё маё
что ягодицами поймает
её
борта платформы приразломной
штурмует доблестный гринпис
его нещадно хлещут струи
пипис
анорексичную оксану
достать пытается иван
опять придется отодвинуть
диван
алеет парус одинокий
на палубе скучает грэй
он голубей тумана моря
он гей
ты капитан а это значит
твой рок до страшного суда
водить туда сюда по стиксу
суда
в плену аборигенов стонет
отважный леонард кокто
внезапно с неба дом и элли
с тото
сейчас запахнет русским духом
сказал загадочно кощей
чужие яйца вынимая
из щей
я написал про смысел жопы
и про бессмысленность вагин
а завтра глядь мой стих у геев
за гимн
спросил у ясеня так где же
моя любимая ответь
ответил друг откинув крышку
на треть
вы приближались так некстати
и пели как олигофрен
чего то там лантати тати
ланфрен
не тот вагон ушел по рельсам
и вертолёт не тот взлетел
не те уж нынче голубые
не те
оксана нюхает украдкой
олега грязные носки
и напрягаются под блузкой
соски
холодный спрайт со льдом смывает
вкус биг кахуна на губах
иезекиль два пять семнадцать
бах бах
в биноколь глядя буратино
сказал с улыбкой красота
а лесовоз горел и падал
с моста
в кювете догорала печка
в кустах валялся емельян
он не по щучьему веленью
был пьян
я вас боюсь сказала света
с чего бы вдруг спросил илья
а я сегодня не одела
белья
стоит над лесом птичий гомон
орнитодендрофил илья
птенцов в дупле пугает видом
хуя
егорка был слегка растроен
не в смысле что грустил егор
а в смысле на три разделили
его
маэстро пьян и по дороге
приподнимая крышки урн
трепещут пальцы вспоминая
ноктюрн
муа ха ха ха я родился
рыдай и корчься сатана
треск скорлупы четыре уха
луна
когда горят огнём витрины
на старых улицах москвы
ко мне идут на именины
волхвы
владимир князь поднявши чару
на фоне башни стал как тать
и объявил под бой курантов
всем спать
плывём со мной зовёт ундина
а мне что пение ундин
что крики бабы всё едино
уйди н