дети изучают
женскую судьбу
николай некрасов
крутится в гробу
в гиннессову книжку
игорь занесён
так как не умеет
абсолютно всё н
к нам октябрь предсмертно
в окна заглянул
ржав трепещущ кашлющ
мокроглаз и снул
наглые синицы
серут испокон
за моё же сало
мне же на балкон
помню шла по парку
листьями шурша
а потом не помню
больше ни шиша
жизнь начать мечтают
с чистого листа
те кому двенадцать
и чуть больше ста
выпила в субботу
горсточку пилюль
снег пошла почистить
а уже июль
к лимпопо по небу
мчит нас лайнер ту
в гости к бармалею
в детскую мечту
никогда б не видеть
ржак и улыбах
залабай шопен вас
заоргань вас бах
то кружат то кружат
листья на ветру
голову досужат
мыслью про умру
глеб с причмоком что-то
мацает во сне
хорошо что страстно
плохо не на мне
есть большие плюсы
в мокрых октябрях
меньше улыбашек
и довольных рях
укрепляю нервы
шевелю мозги
и в уме считаю
столбиком долги
на платок цыганский
лёг король бубей
дальше помню плохо
мутно хоть убей
ясного наври нам
тёплого чего
центр ты наш любимый
гидрометео
кто то едет к морю
кто то к китежу
я сижу на яйцах
может высижу
а когда приходят
к тане октябри
таня умножает
весь литраж на три
звонко облетают
в роще тополя
и не в ми мажоре
а в миноре ля
видят все морщины
шей запястий лиц
но не всем покажешь
гладкость ягодиц
посмотри в глаза мне
в душу загляни
видишь сколько много
всяческой фигни
воздух стекленеет
кружит жёлтый лист
на зиму ложится
в спячку футболист
разгоняя нудный
сельский полудрём
голая танцую
с голым октябрём
предостерегаю
ёкарный бабай
палку двухконцовку
не перегибай
как оно шумнуло
шурх и тишина
я стою обдата
и обнажена
таня не хотела
вадик настоял
не вылазить зиму
из под одеял
будет всё меняться
только никогда
не исчезнут в мире
радости труда
побросали гнёзда
птицы и кроты
осенью инстинкт в них
пилигримоты
ходит по теплице
вызревший томат
и распространяет
красный аромат
глеб ловил шумовкой
юркие манты
каждого стращая
всё тебе кранты
мамонтов рисую
охрой на скале
в мясоизобильной
мезозойской мгле