supposedly-me — Свежие произведения — Страница 66

упрямо деловито молча выходят из своих домов под молотом седого неба на наковальни улиц злых

мы выбираем иисуса а вдруг он коррупционер мы может так и не узнаем а он по нашим головам

исус младенец дремлет в люльке но возникает вдруг козак и набивает люльку зельем и принимается курить

уходят в вечность вольдеморты до самой смерти не узнав кто был тот тайный гарри поттер что в результате победил

я не пойду за вас геннадий хоть вы и дылда но всегда ужасно мелко семените вы не поспеете за мной

борис владеет языками и потому любимец дам а николай собой владеет и дамам с ним непосебе

евгений поглазел на ольгу потом немного поносил а после погубил конечно и даже поглотил чуток

на идиотские вопросы илья умеет дать ответ и каждый раз какой то новый хотя ответ всего один

ты снова говоришь поедем в твою треклятую страну где нет ни горя ни болезней а сплошь веселье и любовь

старушка смерть на смертном ложе с улыбкой тихо говорит дочурка наклонись поближе я кое что хочу сказать

меня приветствуют пельмени борщи салаты и торты и я надежду оставляю и обречённо к ним вхожу

доносят мне што ты собака из перашковой убежал ругал невместно веру с бучей и поклонялся сохасу

сорокину дадим галёрку акунин пусть берёт партер пелевин ложи и балконы и весь театр у нас в руках

век груб путь труден люд ничтожен свет тускл рост мал в груди лишь боль и страх и гнев и смерть не выход а вход в тот мир где грех рвёт плоть

смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть жизнь смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть смерть

у зульфии в шкафу хранится седое чучело бобра да и сама она признаться давно не та что в двадцать лет

блядь мама господи исусе воскликнул падая семён и не успел уже заметить что женщин первыми назвал

все говорят про самобытность вибрации и ореол а это просто тараканы торчат усами словно шерсть

аркадий сам себя боится поскольку знает если вдруг рассердится то что угодно он может сделать сам с собой

иван семёнович взорвался а был приличный человек теперь и в гроб то не положиш на полпроспекта разнесло

все перешли на рысь а фёдор на беломор они на шаг а он на красный все пустились бегом а он пустил слезу

седая мама ищет бога в нечеловеческом лице того кто у неё родился и плачет и не узнаёт

я не могу смотреть без дрожи на эти щупальца его на этот вострый твёрдый клювик и неподвижный чёрный глаз

свисти берёзовая розга подрагивай девичья плоть рычи свирепая старуха лей стариковская слюна

век носорог огромной тушей разбух и лезет напролом он наступил уже сказали не потому ль так плоско всё

бить некрасивых неприкольно а в симпатичное литцо особенно когда смеётса прям так и хочется с ноги

весёлый быстрый хладнокровный громокипящий чуть живой стальной воздушно паутинный с осиным жалом пирожок

не отпускай мне в эти руки в другие руки отпускай плюясь шипел кассиру ктулху тот трясся и совал во все

пошёл в себя но оглянулся с тех пор я соляным столбом стою сам у себя на входе внутрь не пуская сам себя

в твои приёмные покои стремлюсь усталый и больной чтоб там возлечь под сенью сводов в надёжных опытных руках