так страстно на меня ты смотришь
пойду ка лучше покурю
дурь на портрете у Пикассо
гипертрофированная
а Гегель с Гоголем не дружат,
стараются не видеться
в вольере подрезали крылья
в сплетеньях рук, в сплетеньях ног
летит перчатка в Александра
с коротким выкриком: "Блок, блок!"
одел Толстой плащ с капюшоном
и потянулся за косой
есть гель для рук и гель для душа
но нету рук и душа нет
я, может быть, и разобрался б,
но только, явно, не в себе.
рождён с изъяном и заскоком
для войн похмелий и разлук
сопротивленье бесполезно
just look
старушка в сморщенной ладони
несёт морщинистую грудь
идут морщинистые ноги
плывёт седая голова
Тургенев там, Герасим бродит,
Собачка на ветвях сидит.
Пишите мне : "Ю. А. Гагарин,
Ракета, Космос, не Луна."
Толстой до талии раздевшись,
угрюмо мышцами играл
разбужен среди ночи рыком
льва валериановича
практиковал либидо с йогой
теперь он - хуй бесчувственный
с серпом и молотом стояли
рабочий и колхозница
как ты дрожишь под одеялом
коварен переменный ток
экспромт написан бесконечный
теперь читаем заново
мишень мешалась в мешанину
стреляли стрелами стрелки
коала в зарослях бамбука
с ортодоксальным барбекю
как больно, милая, как странно...
я - страннобольный больностран.
зачем простым и нежным взором
ласкаешь ты? хоть прикоснись.
с часов двенадцатым ударом
внезапно йоги расплелись
о чудный цвет лица с похмелья
я буду звать тебя - улун
построил замок и поместье
из дров, которых наломал
и нанеся себе увечья
любовь увековечили
на дежурного по марту
грозно смотрит окуджава
пригрозив ему булатом
страшно шевелит усами
мы не против вашей критики убийственной
если вы не против смертии насильственной
Японский бог тебе, товарищ,
На твой товарищеский матч.
опять в ночи ебутся кошки
и улетели снегири