рукой дрожащей бомж нетрезвый
на корку насыпает соль
а где то ждет его старушка
ассоль
зима кружится в белом танце
в вуали снежной у лица
я не танцую мне мешают
яйца
висят на елке новогодней
сердечки глазки и кишки
ну кто еще мне прочитает
стишки
Пётр Палыч вылез из засады
И вытер с ватника навоз.
Армагеддон прошол и звёзды
Проткнули дырьями космос.
скажи мне булыжник любимец дорог
в чом сила и правда дороги
булыжник молчал и сжимались в комок
ноги
сквозь холод снегов и остроги застав
бреду невзирая на лета
но видимо так и умру не застав
лета
над лесом какой то летел пидарас
срезая у сосен верхушки
он может быть летчик но точно не ас
пушкин
малыш и карлосон собрались
за коноплей сходить в поход
их по любому ждет летальный
приход
проснулся надо на работу
лежу панически боюсь
что вот сейчас сию минуту
проснусь
я одиночества пугаюсь
мне без людей совсем никак
шептал под нос в ночи замерзший
маньяк
хирург кричит включите лампу
не видно же совсем ни зги
за обе щеки уминая
мозги
Зря в корневище зрел Василий,
Зря удобрял и лил навоз.
Он думал мудрость в нём обрящет,
А это был парадонтоз.
Иван Иваныч снял ботинок
С своей натруженной ноги,
Фуфайку, валенки, ушанку
И хромовые сапоги.
олег втирая мазь в экстазе
натер в на талии мозоль
Земную жизнь наполовину
Прошёл. Теперь иду назад.
мой папа не строгий мой папа не злой
он просто сегодня не в духе
ругает а я ковыряюсь ногой
в ухе
стакана гранёного лживая грань
меняет объёмы и сроки
но может порой превратить чью то пьянь
в строки
на рельсах лежит пионерский отряд
по два человека на шпалу
вожатая в ужасе что то ребят
мало
слегка постарел и немного обмяк
аркадий не ходит по бабам
а впрочем и раньше ходил кактотак
крабом
шагренью белой снежной кожи
покрыта спящая земля
на ней вторым таким же слоем
моя
открыл бутылку самогона
а к ней открыл и банку шпрот
открылись чакры карма в жылы
течот
отступит ядерная стужа
на землю вновь придет весна
и от подснежников распухнет
десна
аркадий дел заплечных мастер
стаж триста сорок человек
Свою судьбу связал навеки,
Достал утюг и стал пытать.
то камнем в пятки то наружу
то тише мыши то как гну
и ну по операционной
и ну
настойчиво в ванну ползёт архимед
набравшись винища нехило
но тело из жыдкости членом вперёд
всплыло
гниющие рыбы в иссохшей реке
дымит на холме крематорий
сюда мы пришли и уйдем налегке
вскоре
иду в прекрасное далеко
рюкзак гитара кеды зонт
уже пять раз перешагнул го
ризонт
когда на чорном небосводе
распухнет алая заря
поймешь что ты не зря боялся
не зря
я потерялся в лабиринте
рук ног подушек одеял
пока нашел себя забыл что
искал