вениамин вошёл в штрафную
не как роналду или бэйл
а как сантехник дядя коля
в подвале в пьяную ассоль
вся наша жызнь на самом деле
вполне обычная соцсеть
и смерти нет а тот кто умер
не умер а ушол в оффлайн
я вовсе не запоминаю
обид насилия и зла
и люди спорят за возможность
меня унизить и побить
от севастополя до вятки
струятся по стране девятки
сгорел дотла джордано бруно
зато не выебут в гробу на
внутри любого человека
томится чистая душа
и эти души валентина
освобождает топором
олег приходит в хирургию
и умоляет докторов
отрезать этот гейский пенис
пришить взамен обычный хуй
извергнув смачно пассажиров
устало переводит дух
трясёт закрылками брезгливо
трёт о бетонку фюзеляж
мой папа говорит что мама
уехала гостить к сестре
так жаль его ведь он не знает
что наша мама умерла
в кишках кита погиб иона
а ты, бля, кто? - а я ио, на!
всю жизнь свою крутить тулупы
мне перед вами не с руки
сказал решительно отбросив
коньки
впервые позабыв про распри
сошлись в саду добро и зло
и вместе еву дотворили
опло
взамен сурка к нам вылез ёжик
а это означает что
теперь уже весны не будет
а будут боль и страх и смерть
сегодня в недрах ноосферы
произошол системный сбой
и голоса давно ушедших
звучат с жывыми в унисон
бессмысленно друг другу выкать
пропивши вместе три рубля
и мы синхронно переходим
на бля
олег нарядный и помытый
торопится в публичный дом
ещё не зная что минеты
теперь лишь для госслужащих
вы умирали некрасиво
в агонии в крови в слезах
совсем не так как в белой пачке
под музыку чайковского
у зульфии от чахохбили
одышка кашель страшный зуд
а все как будто сговорились
несут
оксана пахнет детским трупом
на шее траурный венок
фломастером скорблю и помню
написано на животе
иуда подошол к исусу
тихонько прошептал в ту ночь
нам очень грубо помешали
давай попробуем ещё
олегу сделали приятно
в пять лет в троллейбусном депо
а больше в жизни у олега
приятных не было вещей
у женщины от комплиментов
цветов шампанского люблю
сопротивление стремится
к нулю
зима приходит и в колхозах
копыта рубят лошадям
а на кровавые культяпки
полозья крепят от саней
волхвы приходят к куклачёву
и говорят ему прости
мы очень сильно опоздали
и каждый дарит котика
меня опять нашли в капусте
пригнули голову к груди
и запихнули вглубь утробы
усталой женщины в годах
гузель шагает по проспекту
в экстазе замерла казань
и пялится с немым восторгом
на искорки изпод копытц
забыв об эрогенных зонах
он напрямую лез в гузно нах
арбуз силён свиреп и злобен
отлично охраняет дом
жаль дрессировке поддаётся
с трудом
мышь серая в разгаре пира
от грызуна аж до орла
рывком эволюциониро
вала
в кошмарном сне про некрофилов
в поту и мыле сам не свой
бегу кричу ну есть хоть кто то
с жывой