среди покинутого сада
стою поникший и пустой
и безучастно наблюдаю
за деловитым мурашом
вот это новая реальность
а это новый человек
спецально выведенный чтобы
нас постепенно заменить
я вижу будущее вижу
как ты вернулась и меня
нетерпеливо ожидаешь
но в комнату вхожу не я
стрела вперёд и всадник наземь
и держит ноту тетива
и ветер рвётся под тунику
к ожогу с левой стороны
смотри как пользовался снегом
я аккуратно и не мял
а ты в моём снегу навеки
оставил грязные следы
смерть николаю обещает
его у жизни отобрать
как только жизнь последний опыт
над николаем завершит
кто раньше встал того и тапки
кто раньше сел того и срок
кто раньше съел того и язва
кто раньше лёг того и гроб
бывало выстрелишь в поэта
а он по прежнему живой
тропа к нему не зарастает
травой
я ланселот я славный рыцарь
защитник женщин и детей
остёр мой меч быстра лошадка
крепко забрало из фольги
порой встречаю пирожочки
которым кто то ставит плюс
а я бывало прочитаю
плююс
какая пищевая ценность
у этих промысловых рыб
старуха старика спросила
когда про рыбку рассказал
узбек путеец долго смотрит
как исчезает за холмом
москва ташкент и рельсы тонко
звенят подобно комару
как письмена на белом фоне
сквозь снег торчащее жнивьё
и диск летающей тарелки
в углу на поле как печать
эх только бы хватило денег
чтоб продержаться до утра
подумал глеб прижав рукою
ещё горячий банкомат
как волк по лесу мчит проворный
проворной лани по пятам
так за оксаною проворной
летит проворный николай
я для себя давно решила
ты для меня не человек
и не тяни ко мне с мольбою
ты псевдоподии свои
в метро проникли террористы
не для того чтобы теракт
а чтобы вдоволь накататься
а уж потом конечно да
щебечут куры моль порхает
цветы сплошной одеколон
шарман поёт старик ульянов
а наде слышится арманд
купил бутылочку непива
сижу не пью его в тени
непузырьки его приятно
щекочут нёбо не моё
суть экономии в расчёте
мой был неверен я сберёг
совсем немного ночь разлуку
безлюдный аэровокзал
смерть притворилась николаем
к оксане юркнула в кровать
прижалась к ней и шепчет в ушко
отныне ты моя навек
бобры загрызли буратино
а это сам он виноват
о чём он думал деревянный
примат
в мясопотамии далёкой
мясопотамов больше нет
последний съеден был семёном
в обед
на небе солнышко сияет
под небом ручеёк журчит
а из кустов писатель пришвин
торчит
всё было несколько иначе
примерил туфельку но я
отцовский взгляд вдруг увидала
и сжала пальцы в кулачок
в музее мягкая дорожка
понравилась евгению
он на часок спешит с работы
её почувствовать ногой
есть у меня четыре лайка
один для тех кого люблю
а остальные чтобы первый
был незаметней остальным
по небу бродят перьевые
и кучевые облака
под ними глеб стоит побитый
тоска
у штукатура штукатурка
как шутка турка хороша
как шкурка шуры и кожурка
ерша
мне страшно мама бесы бесы
хохочут вьются надо мной
поют безумными ежами
и щерят волосатый рот