стал неожиданно известен
поэт и скульптор николай
ево рентгеновские снимки
во все учебники вошли
судья спокойно шол к трибуне
нес запах листьев и дождя
взглянул на зал и вдруг пахнуло
ружейной смазкой и землей
твоя улыбка словно вирус
который я передаю
машинам милиционерам
траве прохожим фонарям
в унылых джунглях бирюлево
течот варшавское шоссе
и скания упругой змейкой
распугивает жигулят
андрей мечтал как пишет рапорт
кладет на генеральский стол
а сверху что б не сдуло ветром
бросает орден и тэтэ
я верю господи что сисек
ты людям поровну раздал
потом которые шустрее
себе нахапали по две
в такую дивную погоду
в холодный дождь и грязный снег
становится вкуснее кофе
теплее кот и мягче плед
вы так меня послали нахрен
что я не сразу осознал
и нерешытельно скитался
среди укропа и свеклы
она еще не замечает
ни блеска глаз ни худобы
и только дети чаще плачут
и чаще на руки хотят
во время отпуска аркадий
играл с детьми кормил синиц
котов самозабвенно гладил
и никого не убивал
вот ты оксана атеистка
и говориш что бога нет
а кто в будильник телефона
добавил кнопку отложить
глеб поворачивает ручку
шарманки детской и глядит
как одичавшая мартышка
тоскливо пляшет у метро
в антивселенной все иначе
я там сижу такой в кремле
а мимо ходит на работу
унылых путиных толпа
вчера петра похоронили
а утром он пришел домой
что б написали с места жизни
ему характеристику
сегодня папа очень занят
но он когда нибудь поймет
что нет на свете дел важнее
чем поиграть со мной в футбол
я думал будет грозный ангел
ну или бабушка с косой
а тут девчонка молодая
флюорограмму выдает
внезапно умершего павла
аркадий утешал как мог
показывал свою зарплату
и фотографию жены
листал журнал в гостях у тани
мусоля пальцы ощщутил
как много разного народу
журнал листало до меня
все больше шишек от поклонов
все меньше веры в чудеса
ассоль увидела корабыль
достала рацыю сказав
четыре слова по немецки
и прочь с причала побрела
страшнее грохота из детской
лишь тишина оттуда же
я мог избегнуть сковородок
еды в ашане накупив
но заблудился среди водок
и пив
струной любви к больному миру
живет пульсирующий панк
пока вы помните егоров
и янк
аделаида растворите
свои сомнения в вине
чтоб то что дальше не по вашей
вине
не волнуют мысли
о тебе меня
вот уже две тыщи
сто четыре дня
думаю любовно
о своих врагах
чтоб висели ровно
бирки на ногах
вот лювак малайский
проживет не зря
он хотя бы кофе
производит сря
давай придумай что то лучше
уснувших сытых малышей
мы все сосиски в океане
однажды лама поразил
олега глубиною мысли
а может так перевели
дзен есть хлопок одной ладонью
оксане гуру говорит
и смачно хлопает с размаху
по сочной заднице ее