blondorange — Худшие произведения

кружится некто однокрылый по ходу стрелки часовой вот стал бы он бы правокрылым и время б повернулось б вспять

когда весёлый пирожковец внезапно умер и упал его склонившись окружили большие тени пирожков

когда вы плыли батерфляем вы резали лицом волну но волны врезались в промежность когда вы плыли на спине

всех бабочек дождями смыло хрониакальный фарингит стал шелестом в пурпурном горле и кашлем розовым у рта

жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь жизнь смерть

не бойтесь маша я дубровский и зря вы прячетесь в шкафу я вам откроюся я педик и обожаю пирожки

пыталась цуйфуку вершить я бросаясь на пирог с клинком чтоб знать какой из них с картошкой чтоб с ливером узнать какой

когда вы были наркодилер и дурь прекрасную везли поймав промежностью пакетик который выпал из гнезда

лежат разделены кондомом заворотнюк и жигунов а между их сплетенных талий клубком свернувшись дремлет смерть

мои глаза морские рыбки а ведь у рыбок нет ресниц зато есть плавники и много икринок голубых внутри

живых аквариумных рыбок зажата горстка в кулаке в глазах отьявленная дерзость в крови ионы серебра

епископ встал перед приходом и просветленно замолчал он размечтался вдруг о дрэдах о шапке яркой и большой

гляжусь в себя как в зеркало я до головокружения оно меня встречает взглядом и провожает тоже им

приснился сохас тонкой лапкой держа перо он выводил прям как в норштейновской шинели спасибо вам што не пришли

в оленьих лайковых перчатках сомну картофель отварной машину хрусталев машину до лондона двойной тариф

и воцарились мрак и хаос глумёжь подонство и цинизм там где в тиши цвели когдато наивность кротость и печаль

голодный ангел опустился передо мною на крыло потрогал хлеб понюхал кофе поморщился и улетел

и как назло опять под вечер исчезли тучиоблака и ветер стих и както снова вдруг расхотелось умирать

стреляет семечкой клубники и убивает наповал мгновенно холодеет лапка и усик больше не дрожит

его любовь единственное из прежнего во мне сейчас все остальное разложилось и источает как уран

особенным и одиноким сейчас совсем не модно быть а хорошо как все трудиться всем вместе жить и умирать

за тонкое вранье фортуна не пощадила и того кто в нежном сером пуловере лежит уткнувшись ртом в песок

сто тридцать девять метров вальса стихи в кармане фартука оставьте девочек такими и пусть они живут во сне

её хрустальные коленки рисует девочка под стол сползают линии лианы и заплетаются средь ног

ты просишь завтра сделать венский лимонный кекс а я сбегу с утра на пляж и там забуду тебя и кекс на целый день

суп вермишелевый в столовке с одним кусочком колбасы приклеившимся у каемки и словно звезды вермишейл

раскраиваю снежный бархат сшиваю ниткой из дождя из градин пуговицы шубка готова в ней пойду гулять

мы от грозы спаслись в бобраве был устлан шерстью теплый лес и вековых бобров коронки нас защищали от дождя

вот две стыдливые морковки обнявшись плачут и дрожат застыл над ними длиннозубый как дикий барс перед прыжком

их зубы словно ледорубы их уши мощны страшен крик когтисты ноги а какашки как ядра пушечные бьют