поспать великий леонардо
располагается в кругу
то в бок то вертикально ставит
ногу
как профи следственного дела
нам следует начать следить
когда преступник начинает
следить
енот неделю воздыхает
над лососёвою икрой
фактура у неё какая
и крой
помножим массу недовольства
на скорость недовольных масс
такой в итоге будет импульс
атас
тапёру пулей был испорчен
новейший головной убор
и льётся с губ его чистейший
фольклор
нет посторонних душ для бога
но от кого тогда собор
отгородил собой высокий
забор
писатель пришвин под кустами
таких набрал вчера грибов
что пушкин с лермонтовым встали
с дубов
уже не почка и не ветка
а твёрдый полноценный сук
а папа карло всё сюсюк да
сюсюк
ля фам мой нежный и любимый
я до сих пор тебя шерше
оставил след неизгладимый
в душе
когда последней каплей с тучки
последний смоет лист с ветвей
тогда настанет день получки
твоей
о сколько нам открытий чудных
готовят гения стихи
а конопля одно лишь только
хи хи
что вы работали в театре
я понял поглядев контракт
вы в нём вписали не обед а
антракт
селянка изнасиловала
несовершеннолетнего
взяв с кузнецом у сеновала
его
ночь улица фонарь аптека
вот так один фонарный столб
и всё ищите человека
средь колб
в урбанистической темнице
в тени от зданий и мостов
в кусту стальном его хранится
остов
мне кажется любезный миша
я наблюдал не так давно
как отъезжала ваша крыша
в окно
пока писали адмиралы
проект ротации флотов
под окна собрались хоралы
котов
на кухне громыхнуло глухо
и сдавленный раздался крик
геннадий не повёл и ухом
мужик
погиб поэт невольник чести
не оклеветанный молвой
прочёл своё и об стену го
ловой
коты затарились по крышам
собаки воют от судьбы
мы не рабы на стенах пишут
рабы
как провожают пароходы
совсем не так как поезда
четыре румба влево сходу
пизда
пойми прекрасная ундина
я очень крепко сел на мель
поэтому сейчас уйди на
отсель
самим себе для пользы рьяно
готовим новую беду
жить очень вредно постоянно
в меду
жрать перед зеркалом оксана
не стоит не гневи отца
ну в крайнем случае тихонько
с торца
рыдает таня мячик новый
уплыл вдруг входит эрих фромм
в доспехах и с пятиметровым
багром
молилась на ночь дездемона
с утра молилась и в обед
уж ужин стынет а отелло
всё нет
последний акт ружьё стреляет
у публики в коленках дрожь
мораль не вписано в сценарий
не трожь
даная вызывала сета
а предоставили вола
хотя она недолго сето
вала
ерун антонисон ван акен
иероним который босх
не отчищается ваш кракен
от доск
шарообразный анатолий
плывёт по вакууму вдаль
в глазах ушах и лобных долях
печаль