филолог освоил базар и люли
а также "положьте" и "енто"
отныне он ориентирован кли
енто
не ели мы стейки не пили вискарь
не знали любовных прелюдий
у нас тут на марсе такая тоска
люди
леонов у шлюзовой камеры щас
ремень застегнув гермошлема
шагнёт в неизведанность словно в рассказ
лема
две тыквы везёт на арбе мужичок
цокочут с лошадкой лаптями
одну на продажу вторую съедят
сами
яга с похмелюги не станет летать
без дела валяется ступа
ещё бы неделю с кощеем бухать
тупо
прекрасен собою высок мускулист
внушительней многих амиго
но дёгтем в меду алебастровый лист
фигов
к другим берегам алый парус спешит
маяк ему новая муза
и слёзы моей наполняют души
шлюзы
рыдала старушка срываясь на вой
квартплату повысили звери
москва протянула платок носовой
верю
онегин наводит на ленского ствол
и тут ни с того ни с сего вдруг
на сцену врывается дмитрий песков
вов друг
сосиски шампанское сыр колбасу
куриные грудки и горла
и даже дыханье вороны в зобу
спёрла
покашляв берёт и берет и кашне
и пишет всё это надевши
высокохудожесытывенные
вещи
надежду заметить в пустыне народ
успел потерять в полной мере
вдруг вижу навстречу мне пашка ползёт
чере
на вид ты сплошной неприступный редут
но стоит взмахнуть флагом белым
как тут же придут и тебя обведут
мелом
этьен так внезапно влюбился в мишель
что весь свой обеденный столик
(не только обветренную вермишель)
солит
с такой отвратительной летней порой
бессмысленно ждать урожая
природа себе отморозит всё ро
жая
без сахара кофе впригляд варенец
полгорсточки риса без соли
и снимутся джинсы уже наконец
с оли
хозяин театра тайком от детей
держал взаперти бедных кукол
ведь знали они что ночами злодей
пукал
афина родившаяся в голове
меня обняла на прощанье
к олимпу легко упорхнув на сове
щанье
которая группа ночами по три
часа репетирует бьют ту
а годы спустя выпускается три
бьют ту
поэт никогда не признается вам
что сбиты сердечные ритмы
и с кровью по венам текут пополам
рифмы
все зайцы идут на покос с полпинка
один же скрывается в полночь
но он не трусливый он просто слегка
солнечн
уже и не вспомню ей богу когда
прочитаны чехов и бабель
не бабе ль отдал золотые года
бабе ль
не дрогнул топор моего палача
затихло любовное скерцо
и лилия выжжена не у плеча
в сердце
да кто вы такие откуда взялись
дружина взялась за нагайки
и каждый промазав по вжику хлобысь
гайке
звенели тарелки поскрипывал пол
пылинки слетались к комоду
уверенно жёлтый оттенок вошёл
в моду
проснувшись решил я пойти погулять
пока ещё солнце не село
смотрю за окошко и вижу вот блин
село
три тысячи лет из бутылки прыжок
свобода анархия только
ты кто такой мальчик я павлик снежок
волька
бьют острые капли дождя по спине
и насквозь пронзают как спица
промозглою осенью хочется мне
спицца
а помнишь биение юных сердец
в фонтане безумного лета
и ты раздеваешься это конец
света
понять было ною совсем нелегко
суть квеста что был ему впарен
поскольку господь был весьма высоко
парен