все свои обиды
и обиды всех
грустный белый клоун
превращает в смех
зима пришла нежданно в джунгли
без телеграммы и звонка
и слышат звери средь сосулек
звон ка
с тобой про всё забыть готова
и про печать что на челе
и про отсутствие роддомов
в селе
в моем шкафу четыре смерти
одна с отверстьем на груди
другая в брюках по колено
а третья в платье без причин
рихтовка хари всем полезна
кто на жену мою полез на
оксане снится кукуруза
почти такая как у Круза
никто не хочет быть иудой
ни пётр ни яков ни андрей
фаддей и тот самоотвёлся
остался ты искариот
три дня выбрасывал с балкона
уже ненужный бумеранг
сидим вдвоём я и татьяна
в её руке моя рука
и на двоих одна статья на
в ука
глеб морду целовал трамвая
причём с разбега и взасос
но почему но почему он
без роз
ты софья лёвушку сегодня
в рубашку новую одень
а та совсем истёрлась обо
родень
в душе вы добрый даже очень
внушал мне психотерапевт
в захвате рук моих всё тише
хрипев
олегу хочется влюбиться
и вот казалось бы уже
но в этом городе сегодня
внезапно кончилась весна
нет оригинальных
у меня идей
я в бору дремучем
и зову людей
я разбегусь и прыгну с крыши
а до земли не долечу
забьет тревогу у радара
седой полковник пэвэо
оксана чорные пуанты
надела чорное бельё
и сев на чорный мотоцыкыл
помчалась в чорную москву
увозит вдаль меня извозчик
а ты стоишь и смотришь вслед
и взгляд твой застревает в спицах
и бричка мчится под откос
эй девка высунься в окошко
не поспешает ли горгаз
и барин полноте куда там
пурга с
несу жене на день влюблённых
букетик желчных пузырей
пока она в постели крутит
мне лебедей из полотенц
въебал бабла как не здоровый:
тюльпан, подарок, эпл новый
устало курит белоснежка
так с семерыми тяжело
я встал на цыпочки и дёрнул
за неизвестное кольцо
раздался ржавый лязг и скрежет
открылся люк и снег пошёл
когда в тебе веществ немного
то прост и лёгок их обмен
опять жениться нет уж дудки
седая мать открыла дверь
и людям в праздничном убранстве
вручила пионерский горн
луна целует космонавта
в прозрачный хрупкий гермошлем
и лунный вакуумом ставит
ему губительный засос
буржуйку топит шифоньером
в хрущёвской келье сатана
исус любовью двух монашек
в роскошной сауне согрет
клапанами сердца
чувственным нутром
и грозу люблю я
и февральский гром
зухра срывает все покровы
и обнажает естество
и неспеша овладевает
вниманием читателя
ежели на пляже
тридцать пять в тени
до подмышек срочно
плавки натяни
три мудреца свои три таза
доверили четвёртому