Показаны записи 86971 - 87000 из 116676
уныло плачет в парке осень под ветра северного альт дождя впечатывая струи в асфальт
не смог олег войти в оксану и осознав сей грустный факт вошел он с явным вожделеньем в контакт
ромео умер отравившись большим несвежим йогуртом а про любовь досочинили потом
две головы свои горыныч в боях за родину сложыл а третьей вражыской разведке служыл
устав от горя и страданий и всяких разных прочих бед в гостях тихонько тырю радость в пакет
про то в какие попадал я ходя за хлебом пропостя тебе я расскажу лет двадцать спустя
вот так они и жили были принцесса и от принца конь весь белый статный мощный резвый огонь
давно пылятся на прилавках ум совесть честь и доброта как жаль что конъюктура рынка не та
меня всё плющит и колбасит спасенья никакого нет а вот сейчас меня свернуло в рулет
есть три зонта один от солнца другой поменьше от дождя а тот большой чтоб встретить ветер и унесенной быть с земли
на мокрых листьях из муара стоим ещё чего то ждём а лето пишет мемуары дождём
экспромтом жизнь проходит быстро пока решаешь быть - не быть переключаются регистры в кремировать или зарыть
вы почему надели клизму и как вам это удалось
люблю весёлые поминки когда отбросив ложный стыд все поздравляют с избавленьем усопшего и от него
Иван Иваныч сделал шайбу И три железные болта. Болты как хуй. И шайба тоже Сюзанны Львовны в виде рта.
"Не сцыте, хлопцы, все прорвёмся!"- сказал седой презерватив.
решён с культпрограммой вопрос на корню не выдумать лучше и проще веду в серпентарий проведать родню тёщу
входную дверь ты отворила своим ключом с тобой зашли рассветный воздух запах неба и слово странное пора
скажите нам преображенский как стал возможен сей процесс ну начинал то я с лягушек в принцесс
гарри каспарова корону и ходорковского очки получите у новодворской валерии ильиничны
олег поцеловал оксану зухра к песочнице пошла и стиснув зубы откопала оранжевый совок войны
одной ногой уже в могиле безногий дедушка семён
воистину яйцо на пасху круто
от старости увы не деться седеешь с головы до пят и лишь кровати в бывшей детской скрипят
оставив в сердце барселону летя в промозглую читу ты будешь помнить запах моря и ту
я к лампе боком повернувшись арбузом зрею на бахче и сторож чудится мне в главном враче
две бабочки самозабвенно танцуют в пламени свечи являя светопредставленье в ночи
куда баул мне свой пристроить не знаю просто караул какой тут густонаселённый аул
залетный конь лягнул поэта и муза тут же понесла
калифорнийская ворона смакует сыр под лисий вой не долетевший до верхушек секвой